Правило четырех - страница 43

В случае с зачислением в «Плющ» Пола сработала, как мне кажется, другая логика. Во-первых, помогло то, что за его спиной стояли Джил и Ричард Кэрри, которые замолвили словечко в кругах, абсолютно недоступных самому Полу. И все же одного этого, возможно, оказалось бы мало. К тому времени Джил уже стал одним из общепризнанных академических светил нашего класса. От других книжных червей, не рискующих выползать за пределы читального зала, его отличала любознательность, благодаря которой с ним было приятно и интересно общаться. Старожилы «Плюща» обнаружили, должно быть, что-то трогательно-очаровательное во второкурснике, совершенно не разбирающемся в процедурных хитросплетениях, но легко и к месту ссылающемся на древних авторов. Так что избрание Пола не стало сюрпризом даже для него самого. Когда он тем весенним вечером вернулся в общежитие, мокрый от шампанского, я подумал, что мой друг обрел новый дом.

Откровенно говоря, какое-то время мы с Чарли побаивались, что притяжение «Плюща» окажется сильнее и клуб оторвет друзей от нас. К тому же заметное влияние на Пола стал тогда оказывать Ричард Кэрри. Они познакомились в начале нашего первого года, когда я согласился пообедать с ним в один из редких визитов в Нью-Йорк. Интерес и внимание со стороны этого человека, проявившиеся после смерти моего отца, всегда казались мне немного странными. Я так и не понял, кто из нас кто: он — суррогатный родитель или я — суррогатный сын, — поэтому Пол отправился со мной, чтобы сыграть роль буфера.

Результат превзошел мои ожидания. Кэрри мгновенно увидел в незнакомом юноше потенциал исследователя, а интерес Пола к «Гипнеротомахии» оживил память о славных днях, когда они втроем — Тафт, мой отец и он сам — бились над разгадкой тайны старинной книги. Весной, спустя всего несколько месяцев после знакомства, Кэрри предложил отправить Пола на лето в Италию. К тому времени степень его поддержки уже начала беспокоить меня.

Наши с Чарли опасения вскоре рассеялись. В конце первого года не кто иной, как Джил, предложил поселиться вместе на втором курсе. Это означало, что он готов отказаться от президентской комнаты в «Плюще» ради того, чтобы остаться с нами в кампусе. Пол сразу же согласился. Вот так мы оказались в северном крыле общежития Дод-Холл. Чарли отстаивал четвертый этаж, уверяя, что это поможет нам больше двигаться, но соображения удобства и здравого смысла все же перевесили, и мы обосновались на первом, в хорошо обставленной — благодаря стараниям Джила — комнате, которая стала нашим домом в последний студенческий год в Принстоне.

Странное зрелище ожидает нас во дворе между университетской часовней и лекционным залом. Прямо на снегу установлены с десяток навесов, под каждым из которых накрыт длинный обеденный стол. Понятно, организаторы лекции решили подать прохладительные напитки и закуски на улице. Невероятно!

За столами ни души, как на деревенском празднике перед ураганом. Там, где прошлись сотни ног, осталась разбитая в грязь земля. Ветер треплет белые скатерти, удерживаемые на месте только большими автоматами, которые скоро заполнят горячим шоколадом или кофе, и тарелками с пирожками и птифурами в коконах пластиковой упаковки. Двор молчит, как будто застигнутый некоей уничтожившей людей катастрофой.

— Что за шутки, — говорит Джил, останавливая машину на стоянке. Мы выходим и идем к лекционному залу. По пути Джил останавливается, чтобы поправить накренившуюся опору одной из палаток. Сооружение готово вот-вот рухнуть. — Жаль, Чарли не видит.

Словно по мановению волшебной палочки из зала выходит Чарли. Судя по выражению лица, он явно чем-то недоволен.

— Эй, Чак! — кричу я, показывая на навесы. — Как тебе это нравится?

— И как мне теперь попасть в аудиторию? — не отвечая на вопрос, раздраженно бросает Чарли. — Эти идиоты поставили на входе какую-то девчонку, и она никого не пропускает.

Джил придерживает дверь, пропуская нас вперед. Он уже понял, что под «идиотами» Чарли подразумевает «Плющ». Пасхальными церемониями руководят три студентки-третьекурсницы, выступающие в роли сопредседателей самой большой христианской группы кампуса.