Правило Димы Елисеева

  Правило Димы Елисеева

   Степаныч - человек в Егорьевске известный, уважаемый. Может быть, не во всём Егорьевске, но в квартале между Кирпичной и Маяковского - точно.

   Мастер на все руки. И электропроводку починит, и трубу фановую прочистить, и даже компьютер, ежели не сильно навороченный, восстановит.

   И все бы хорошо, но... выпивает. Нет, не часто и вполне мирно-культурно, но раз в два-три месяца обязательно заходит после работы в "Колибри" или "Рюмочную", которая возле вокзала, и заказывает бутылку водки. И стакан. Молча наливает. Выпивает. Снова наливает. И вот после второго стакана Степаныча тянет на общение, и он, взяв стакан и бутылку, начинает маневрировать между столиков, ища благодарного слушателя. Который обязательно находится.

   Степаныч наливает третий стакан и рассказывает историю из своего детства. Всегда одну и ту же.

   Звучит она примерно так.

   Я тогда ещё совсем малой был. Мать с отцом поругались сильно и отправили меня на лето к тетке в село. Уже не помню, как оно тогда называлось, да и село-то - три жилых дома всего. Ни электричества, ни водопровода, ни ребят моего возраста. Скучно мне там было, но что делать.

   И вот однажды вечером тетка мне говорит:

   - Ты, племяш, сегодня один побудь. Мне в Комарово на свадьбу надо. Всю округу пригласили. Но тебе рано ещё. Сам ложись, я под утро буду.

   Ну, делать нечего, поел я, что тетка оставила, и только спать наладился, как вдруг за окном неожиданно посветлело. Так-то темно было, облака и ночь кромешная. А тут вдруг свет да еще этакими всполохами.

   Я в окно выглянул, смотрю - соседский дом горит. Нет, не тот, что рядом, тот пустой, а через один, где Каркушины жили. Каркушины тоже на свадьбу в Комарово ушли, дома только бабку свою престарелую оставили, она не ходила совсем, ноги у неё отнялись. Вот их-то дом и горел.

   Я - на улицу. Подбежал к их калитке и стою, не знаю, что делать. Пламя-то уже поднялось, жар даже за калиткой палил.

   Тут вдруг как лопнуло что-то, и с неба машина упала. Похожая на пожарную, но не такую, как я в городе видел, красную, а красивая, серебристого цвета. И на борту "Суперспасатели" написано. Нет, сам-то я тогда читать толком не умел, потом понял.

   Из машины этой трое выскочили в комбинезонах, таких, как у космонавтов. Двое быстренько шланги с машины сняли и начали огонь поливать. А третий бросился к дому, дверь открыл - и туда.

   Буквально через минуту выскакивает - одной рукой бабку Каркушину тащит, в другой - кот ихний.

   Бросает их за калиткой и опять в дом, точнее, в овин, он к дому пристроен. Ворота овина открыл, внутрь забежал и начал скотину выгонять - корову, поросенка и трех овец...

   Корова-то сама выбежала, а овцы и поросенок дыму наглотались, космонавт их и так, и эдак, а они тяжелые. И вижу я - загорелся он, космонавт этот. Но вытащил все же и овец, и поросенка, бросил на землю и к своим побежал, а у тех вроде как вода кончилась, они к нему - и тоже загорелись.

   И тут вдруг голос раздается откуда-то сверху, будто с неба:

   - Серега, выключай, папка идет!

   И с неба вроде как рука огромная хватает машину и наверх утаскивает. А пожарные в серебряных скафандрах так втроем и сгорели.

   Вскоре на пожар много народу прибежало со свадьбы-то. Меня все хвалили, думали, это я и бабку, и скотину всю спас. А я тогда так перепугался, стоял как дурак, глазами хлопал. Полгода потом не разговаривал и долго старался не вспоминать про это дело.

   Вот такую историю рассказывает после второго стакана водки сантехник Егорьевского ТСЖ Дмитрий Степанович Елисеев. И каждый раз находится благодарный слушатель, который и поддакнет, где надо, и чокнется вовремя, и пьяненького Степаныча потом до дому доведет, и с рук на руки жене его сдаст.

   Их всего двое, этих благодарных слушателей. Я и Серега.

   А что делать? Правило Димы Елисеева гласит: вольно или невольно виновный в искажении естественного течения времени сам исправляет свою ошибку.

   Нельзя допустить, чтобы историю Степаныча кто-нибудь из его современников услышал. Да, поверить в такое трудно, тем более от пьяненького сантехника. Но вдруг?