Право на секс. О чем говорят с сексологом - страница 33

Следует отметить целеустремленность Вероники. Ей было трудно идти вперед, но она делала это, развивала свою личность. Ее смелость восхищала и удивляла меня. В работе с подобным запросом с другими клиентами результаты порой были куда более скромными.

Ситуация, описанная в этой главе, — типичная и трудноразрешимая проблема. Женщина или мужчина выбирают партнера, исходя из соображений надежности, стабильности. Сексуальная привлекательность не учитывается. Есть ложные ожидания, что с течением времени влечение может возникнуть, что это не главное, лишь бы человек был хорошим и так далее. К сожалению, без качественного секса отсутствует одна из важных точек опоры пары. По сути, в таких парах нет любовных взаимоотношений. Есть дружба, уважение, может быть, даже симпатия, но любви между мужчиной и женщиной нет. Такая уязвимая позиция — благоприятная почва для измен, скандалов и, наконец, разводов. Когда отношения существуют формально и обоих партнеров это устраивает, это одна ситуация. Но когда один партнер любит и хочет, а другой позволяет (или не позволяет) это делать, отношения рано или поздно станут дисгармоничными.

Проблема влечения — одна из самых сложных в сексологии. Во-первых, потому что чаще причинами снижения влечения являются психогенные факторы. А это значит, что нет волшебной таблетки, которую выпил — и ты, о чудо, хочешь своего партнера.

Во-вторых, до настоящего времени до конца не разработаны алгоритмы работы со снижением/отсутствием влечения. Так, в секс-терапии эта рубрика практически отсутствует.

В-третьих, результат зависит от мотивации. А когда один в паре не хочет другого, о какой мотивации может идти речь? Клиент не хочет решать проблему, а значит, будет саботировать терапевтический процесс.

И, наконец, в-четвертых, терапия гиполибидемии/алибидемии (снижения или отсутствия влечения) — процесс творческий. Он требует опыта и соответствующих навыков у специалиста. Как и при консультировании семейных проблем, специалист сам должен иметь гармоничные отношения.

Обычно я начинаю первую консультацию строго по времени. Но в этот раз пошла навстречу, чтобы понаблюдать за «естественным» поведением Марины и ее мужа. Не бывает лишней информации от клиента. Нам интересны любые детали: то, как человек ведет себя в кабинете, как взаимодействует со своим партнером в присутствии терапевта, даже как стучится в дверь кабинета. Много важных мелочей, которые не ускользают от опытного взгляда специалиста и помогают в работе.

Кроме того, первые несколько консультаций являются диагностическими. Чтобы понять, как помочь человеку, нужно определить, что с ним происходит. А поскольку причины проблемы большей своею частью лежат в подсознании человека и им самим не осознаются, то для выявления причин необходимо время. Время для ослабления неизбежного в терапии сопротивления. Чтобы клиент смог довериться и открыться специалисту, а также самому себе.

Желание Марины начать консультацию пораньше — один из симптомов, сигнализирующих о ее сильной тревоге. Она буквально хочет «взять быка за рога» и начать терапевтический процесс сама. Хочет контролировать происходящее, потому что испытывает глубинный бессознательный страх и недоверие к окружающим. Для Марины контроль — обманка, мираж. Контролируя себя и других, она создает для себя иллюзию безопасности.