Право по рождению

Перевод с английского осуществлён Гутковским Дмитрием (aka D@mmy) в 2011–2012 гг. специально для http://indiablo.ru/ — официального фансайта по игре Diablo III. Изменение переведённого текста без уведомления переводчика не приветствуется. С другой стороны, сообщить о найденных ошибках, а также оставить свои пожелания и предложения вы можете, написав по адресу: dimchik2001@mail.ru.

Перевод любительский и предназначен для общего ознакомления с содержанием книги. Все права на книгу принадлежат её автору Ричарду Кнааку и компании Blizzard Entertainment.

Мир тогда был юн, и мало кто называл его «Санктуарием» или знал, что не только ангелы и демоны существуют, но кое-кто из них придал Санктуарию первостепенное значение. Губ смертных ещё не коснулись имена сильных — сильных и зачастую вселяющих страх — таких как Инарий, Диабло, Ратма, Мефисто и Баал.

В это время всё было проще. Не ведая о бесконечной битве между Высшим Небом и Пылающим Адом, люди боролись и процветали, рождались и умирали. Им было невдомёк, что вскоре бессмертные Неба и Ада узрят в них потенциал, и так начнётся конфликт, который продлится не одно столетие.

И среди всех не ведающих об ужасной судьбе Санктуария Ульдиссиана уль-Диомеда — Ульдиссиана, сына Диомеда, — можно назвать самым слепым. Слепым, несмотря на то, что он сам окажется в самом сердце того, что позднее знатоки тайной истории мира назовут Войной Греха.

Это не была война в смысле войск вооружённых воинов, сражающихся друг с другом, — хотя и это тоже случалось — но скорее испытание человеческих душ, борьба за человеческие души. Война, которая навсегда покончила с невинностью Санктуария и его обитателей, изменив их всех, пусть даже без их ведома.

Война, в которой была одержана победа… И понесено поражение.

Через стол Ульдиссиана уль-Диомеда пролегла тень, охватившая не только большую часть стола, но и руку Ульдиссиана, и ещё не отпитый эль. Рыжеватому фермеру не нужно было поднимать глаз, чтобы узнать, кто прервал его короткую передышку от дневных работ. Он слышал, как новоприбывший говорил с другими в «Кабаньей голове» — единственной таверне отдалённой деревушки Серама, — слышал и молился тихо, но пылко, чтобы тот не подошёл к его столу.

Иронично было то, что сын Диомеда молился, чтобы незнакомец держался подальше, ибо тот, кто стоял и ждал, что Ульдиссиан посмотрит на него, был не кто иной, как проповедник Собора Света. Блистательный в своей серебристо-белой мантии с воротником — блистательный, несмотря на грязь Серама на подоле, — он без сомнения произвёл впечатление на многих жителей деревни. Но в фермере его присутствие не пробудило ничего кроме ужасных воспоминаний, и сейчас он изо всех сил старался не отрывать взора от своей кружки.

— Узрел ли ты Свет, брат мой? — наконец задал вопрос обладатель серебристой мантии, когда стало ясно, что потенциальный новообращённый продолжает его игнорировать. — Коснулось ли твоей души Слово великого Пророка?

— Найди себе кого-нибудь другого, — пробормотал Ульдиссиан, и его свободная рука непроизвольно сжалась в кулак. Наконец он сделал глоток эля, надеясь, что его высказывание завершит нежелательный разговор. Но проповедник не желал сдаваться.

Положив руку на предплечье фермера — и тем самым помешав ему в очередной раз вкусить эля, — бледный молодой человек сказал:

— Подумай если не о себе, так о тех, кто тебе дорог! Неужели ты оставишь их души без…

Фермер взревел, его лицо покраснело от гнева, который он больше не мог сдерживать. Единым движением Ульдиссиан подскочил и схватил испуганного проповедника за воротник. Стол опрокинулся, и эль разлился по дощатому полу, но тот, кто его только что пил, этого не заметил. Другие посетители в помещении, включая нескольких редких путников, что были здесь проездом, наблюдали стычку с беспокойством и интересом… И по своему опыту предпочитали держаться подальше. Некоторые из местных, кто хорошо знал сына Диомеда, качали головами или бормотали друг другу, что новоприбывший выбрал плохую тему для разговора.