Право Рима. Марк Флавий - страница 13

стр.

Константин вспомнил своего отца. Он учил его, что взгляды армии и взгляды её командующего влияют друг на друга, хотя порой трудно определить, каким образом и в какой степени. Правитель, идущий по пути наименьшего сопротивления, чтобы склонить общественное мнение на свою сторону, своими действиями подкрепляет это мнение, но не формирует его, а лишь усиливает уже существующую тенденцию. Разумное налогообложение населения, справедливое отношение к армии и очень скромный быт императора Констанция, так же терпимое отношение к христианам, обеспечили процветание его провинций, доверие и поддержку легионов, и любовь народа. У отца иногда даже не хватало личных средств, чтобы организовать небольшое торжество для самых близких друзей, и тогда он обращался к ростовщикам. Именно так поступал и Константин все годы своего правления. Теперь же обстоятельства толкали Константина к тому, чтобы следовать и далее таким политическим курсом, который привлёк к нему симпатии, а затем обеспечил ему активную поддержку всех слоёв общества, находящегося под его управлением. В отличие от отца Константин очень хорошо сознавал направленность своей политики и ожиданий, обращённых к нему. Константин никогда не заявлял о своих личных амбициях. Он вёл свою игру неторопливо и терпеливо, не обозначая конечную цель, и с равнодушным терпением двигался к ней.

Воспоминание об отце привели душевное состояние Константина к лёгкой грусти и желанию пофилософствовать. Он взял знакомый свиток, и сев в кресло напротив камина прочитал:

Значит, нам смерть – ничто и ничуть не имеет значенья,
Ежели смертной должна непременно быть духа природа,
Как в миновавших веках никакой мы печали не знали,
При нападении войск отовсюду стекавшихся пунов,
В те времена, когда мир, потрясаемый громом сражений,
Весь трепетал и дрожал под высокими сводами неба,
И сомневалися все человеки, какому народу
Выпадут власть над людьми и господство на суше и море,
Так и когда уже нас не станет, когда разойдутся
Тело с душой, из которых мы в целое сплочены тесно,
С нами не сможет ничто приключиться по нашей кончине,
И никаких ощущений у нас не пробудится больше,
Даже коль море с землёй и с морями смешается небо.
Если же сила души и природа духовная всё же
Чувства могла бы иметь, и расторжена будучи с телом,
То и тогда бы ничто это было для нас, раз мы только
Узами тела с душой и союзом их сплочены тесно,
Да и когда б вещество собиралося наше обратно
Временем после кончины я в нынешний вид возвращалось,
Если вторично на свет появиться дано бы нам было,
Всё-таки это для нас не имело бы вовсе значенья,
Так как о прошлом уже была б у нас прервана память;
Так же, как ныне для нас безразлично, чем были мы раньше,
И не томимся о том мы теперь никакою тревогой.
Ибо, коль взор обратить на прошедшее, мыслью окинув
Всю необъятность веков, и подумать, сколь многообразны
Были материи всей движенья, легко убедиться,
Что семена, из каких мы теперь состоим, принимали
Часто порядок такой, в каковом пребывают и ныне.
Но тем не менее нам былого того не воспомнить:
Падает тут перерыв бытия, при котором потоки
Тел основных лишены были чувства и праздно блуждали.
Если же в будущем ждут и несчастья и горе, то должен
В это же время и тот оказаться, с кем могут случиться
Эти невзгоды, но раз изымает их смерть, преграждая
Жизнь у того, кто бы мог подвергнуться скопищу бедствий,
Ясно, что нам ничего не может быть страшного в смерти,
Что невозможно тому, кого нет, оказаться несчастным,
Что для него всё равно, хоть совсем бы на свет не родиться,
Ежели смертная жизнь отнимается смертью бессмертной.

Константин отложил свиток и задумался. Тит Лукреций Кар очень точно формулирует мысль о том, что нет смысла бояться смерти, если до рождения ни души, ни тела не существовало и после смерти нас тоже не будет, то всё, что задумал человек, необходимо делать пока живёшь. Константин улыбнулся, вспомнив, что об этом ему уже говорил его друг Марк Флавий. Немного посидев, император встал, подошёл к столу и написал ему письмо. Он уже давно хотел позвать Марка участвовать в походе на Рим, но не находил нужных слов. Теперь же слова пришли сами собой, и Константин написал их в письме. Затем он позвал стражника и велел, как можно быстрее, посыльным, доставить письмо адресату.