Православие и «Нагуализм» - страница 8
В первую очередь, когда я начал серьёзно и длительно сосредотачиваться на этой теме, то сравнительно быстро натолкнулся на неодолимый тупик. Оказывается, «думать» о смерти не то чтобы невозможно, а как бы бессмысленно и бесполезно, в итоге ощущаешь «бессилие» — одни и те же мысли и образы крутятся в одном направлении, по круговой, крутятся себе, крутятся, но что толку?
А дело в том, что «мышление», «ум», «интеллект» — вещи с «небытиём» несовместимые, они полностью исключают друг друга! Смерть убивает ум, а пока мы живы, только тогда мы и мыслим. Таким образом, между смертью и «думанием» о смерти существует дистанция, несокрушимый барьер. По смерти мы думать о ней не можем, при жизни же смерть — не доступна!
Казалось бы, ситуация выглядит совсем безысходной, но это на первый взгляд… «На смерть» медитировать необходимо, и вот что в этом процессе в конце концов обнаруживается… Неким странным путём мы всё-таки (в размышлении) «приближаемся» к смерти, начинаем её постигать… Всё глубже и лучше… Но что происходит? Ведь мы не способны «думать» о смерти! А происходит процесс «погружения» или «иммерсии» — подробнее об этом понятии будет сказано в части 2, гл. 1 (этой книги).
При иммерсии мы «осознаём» (!) смерть без мыслей, картин, внутренних слов и понятий! Ум останавливается, но это не значит глупости и бессмысленности. Мы начинаем «думать», минуя мышление. Мы как бы (но это не «как бы», — на самом деле!) высвечиваем нечто внутри себя самого и, двигаясь этим путём, приобретаем всё больше и больше духовного света. Света Познания и настоящего Знания!
Смерть не может быть неким аспектом жизни, а вот вопрос «отношения к смерти», «ощущение» смерти должно быть частью нашего существования, должно быть интимным «переживанием» — и чем больше, таким образом, мы познаём смерть, тем больше мы узнаём о своей собственной жизни! Тем больше мы будем «живыми» сами!..
«Человек по телу подобен зажжённой свече. Свеча должна сгореть, и человек должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно относиться более к душе, нежели к телу» (св. Серафим Саровский) (из сборника поучений Святых отцов и подвижников благочестия «Монашеское делание», составитель свящ. В. Емеличев, Свято-Данилов монастырь, М-91 г., с. 31).
«Все живые существа стремятся к смерти. Это — истина, в которой маг не может не отдавать себе отчёта. Осознание же останавливает смерть» (К. Кастанеда, из кн. 11, с. 236).
«Ключом к безупречности является чувство времени. Запомни: когда чувствуешь и действуешь как бессмертное существо, — ты не безупречен. Оглянись вокруг. Твоё представление о том, что у тебя есть время, — идиотизм. Нет бессмертных на этой земле» (К. Кастанеда, из кн. 4, ч. 2, гл. 6, с. 199).
«Сидя в келлии своей, вспомни день смерти, вообрази тогдашнюю мёртвость тела, представь крайность (в какой будет находиться душа) и возболезнуй о том. Этим подкрепишь ты в себе презрение к суете, мятущей мир, возгреешь любовь к смиренной избранной тобою доле своей и возревнуешь неуклонно и неослабно пребыть в безмолвии своём. Вспомни и о теперешнем состоянии душ во аде. Подумай, каково им там, в каком оне горьком молчании, в каком мучительном стенании, в каком страхе и замирании от ожидания (страшнаго суда), каково их непрестанное раздирание душевное, каковы их безмерныя слезы. Вспомни также и о дне воскресения и предстания пред Богом. Вообрази страшный и ужасом потрясающий оный суд, выведи на среду, что ожидает там грешников — стыд пред лицем Бога и Христа Его, пред Ангелами, Архангелами…
Ко всякому дохновению прилагай трезвенное призывание имени Иисусова и помышление о смерти со смирением. Оба сии действия великую приносят пользу душе» (из наставлений Евагрия монаха, Добротолюбие, т. 1).
«Сосредоточить внимание на связующем звене между собой и твоей смертью, отбросив сожаление, печаль и тревогу. Сосредоточить внимание на том факте, что у тебя нет времени. И пусть действия твои текут соответственно. Пусть каждое из них станет твоей последней битвой на земле. Только в этом случае каждый твой поступок будет обладать законной силой» (К. Кастанеда, из кн. 3, гл. 9, с. 528).