Православное пастырское служение - страница 28
Если указанные выше опасности подстерегают священника по преимуществу на первых порах его служения, то со временем легко могут появиться и другие более опасные искушения. Приведенное выше является как бы "детскими болезнями," которыми надо переболеть более или менее всякому священнику. Каждый умный и чуткий пастырь преодолеет "страх человеческий," подчинив его страху Божию, растворенному любовью. Со временем он усмирит свое неумеренное подвижничество и войдет в нормальную колею органического роста; с годами же он увидит всю неполезность для дела в ригоризме и обличительных словах.
Но с годами являются и другие испытания его пастырской стойкости и духовной зрелости. И вот одним из таких искушений, приходящих со временем, надо признать проистекающее от известного утомления некое пресыщение своей работой. Пройдут молодые годы, утихнут порывы жертвенности, жизнь научит разным неожиданностям и вместо светлых праздников первых лет явится серенький будничный день, известная проза священнического обыденного существования. Может явиться один из самых страшных врагов всякой вообще духовности — скука. Все другое не так страшно, как это ощущение.
Гнев, неумеренность в требованиях, страх перед окружающими и многое другое может пройти и смениться новым энергичным порывом в служении. Но скука есть признак почти смертельной опасности в деле священства. Притупление интереса к своей работе, иногда происходящее от неудач и от косности среды, может привести к тому, что пастырь, в особенности если он чрезмерно надеялся на свои собственные силы, сложит руки, духовно захиреет, впадет в уныние и безнадежное отношение к своему служению. Появляется тогда нежелание молиться, избегание служения литургии, потеря интереса к духовной жизни — и все это часто объясняется разными благовидными причинами нездоровья, усталости и проч. Почти незаметно подкрадывается известное в аскетике "окамененное нечувствие." Когда-то ярко горевший огонь ревности потух. Священник становится тогда формалистом, чиновником, только отбывающим номер, "отслуживающим, отчитывающим, отпевающим" и вообще отделывающимся от скучной работы. У такого утомленного, разочарованного, унывающего пастыря очень часто рождается противление Уставу, церковной традиции, иерархии ценностей, аскетике: "Все это устарело, все это уже не для нас, надо многое пересмотреть и реформировать" и т.д. Вместо того чтобы самому равняться на требования церковного строя, пастырь в таком состоянии хочет измерять церковность своим настроением и принижать церковные установления по своей лени и нерадению. Если же пастырь в своей молодости особенно сильно полагался на свое "призвание" или по своей природе подвержен скорым очарованиям и разочарованиям, то при такой духовной депрессии он близок к отчаянию и может даже совершенно оттолкнуться от того, чему он прежде поклонялся. Это может привести к снятию сана и духовной смерти.
Следует остановиться на вопросе этих разочарований, как одном из типичных пастырских искушений в известную пору пастырской жизни. Это разочарование может привести к добровольному снятию сана у лиц, окончательно потерявших вкус к пастырствованию. Разочарование является на место, где прежде было очарование. Это последнее не есть правильный критерий и правильная аксиология. Очарование или влюбленность не есть еще настоящее чувство любви (к человеку, к делу, к профессии). "Очарование" есть искривленное отношение к предмету; это повышенное эмоциональное переоценивание качеств, свойств и привлекательных сторон своего объекта. Когда очарование проходит, когда будни вступают в свои права и когда обнаруживаются все прозаические стороны (человека, дела, службы и пр.), то оказывается, что подлинного чувства-то и не было, а господствовал самообман, было поклонение не своему кумиру.
Вдруг оказывается, что то, что влекло, к чему, казалось, есть призвание, больше не влечет и искушаемому пастырю кажется, что он обманулся в своем призвании. Теперь он видит, что призвания-то и не было. В чем же причина?
Причина прежде всего в самонадеянности. То, что юному ставленнику казалось призванием, было просто самообман. Переоценив свои внутренние силы, он после заметил, что ему не хватает того, что он так высоко переоценил. Человеческая гордость сделала свое и продолжает делать свое, искушая молодого пастыря.