Православное пастырское служение - страница 40

Этот вопрос представляет собой особенную черту православного духовенства, совершенно неведомую миру католическому. Поэтому надо прежде всего уяснить различия во взглядах на эту сторону жизни у православных и у латинян, сказав попутно нечто и о протестантизме, хотя они не имеют священства в настоящем смысле слова.

Римо-католицизм узаконил в своей канонической практике целибат духовенства, введя его в обязательную норму. Если латинство иногда и допускает в своем "восточном обряде" женатое духовенство, как редкое исключение, которое, однако, не встречает сочувствия в католическом обществе и церковном сознании. Целибат утвердился многовековой практикой, отказаться от которой Рим не может и не желает.

Православие не только допускает, но и поощряет женатое духовенство. Безбрачие остается иночествующим или же встречало к себе на протяжении долгого времени очень осторожное отношение. Брак духовенства у православных связан с особым регламентом канонических постановлений и возможен только до поставление в священные степени. После хиротонии священник жениться не может.

Протестантизм не только не запрещает брак духовенства, но и допускает его даже после избрания пастора на его служение. Точно так же и англиканские общины допускают своим священнослужителям жениться после посвящения.

Вот вкратце три основных взгляда на брак духовенства. Надлежит снабдить сказанное и некоторыми историческими справками.

Христианская древность стояла в этом вопросе на точке зрения гораздо более терпимой, чем взгляд позднейшего латинского канонического кодекса. 51-е правило свв. Апостолов не делало целибата обязательным. В эпоху 1-го Вселенского Собора, согласно церковным историкам Сократа (Н.Е. 1:2) и Созомена (Н.Е. 1:23), церковь в лице аскета Пафнутия (который, казалось бы, должен был быть защитником безбрачия), встала именно на защиту женатого священства, зная и предвидя все трудности бремени целибата для всех.

Но, с другой стороны, в христианском обществе слышались и другие голоса. Всегда была сильна струя известного ригоризма и неумеренного подвижничества, которая часто ставила требования, несовместимые с благостью и любвеобильностью евангельской морали, с одной стороны, и церковной мудростью и предосторожностью — с другой. Постановления Гангрского собора явно свидетельствуют о том, что требования ригоризма предъявлялись в среде христиан. Например, 10-е правило этого собора угрожает анафемой тому, кто превозносится своим девством над бракосочетавшимися. Тем же угрожает и 4-ое правило этого же собора тем, кто считает недостойным причащаться у женатого священника. Своим 13-м правилом 6-ой Всел. Собор утверждает, что бракосочетание не должно быть препятствием к рукоположению, так как "брак честен и ложе нескверно" (Евр. 12:4) и если "соединен ли ты с женой? не ищи развода" (1 Кор. 7:27); если же диакон или пресвитер, под видом благочестия изгоняет жену, да будет анафема.

К 11 веку римокатолицизм (папа Григорий 7-й в 1076 г.) сделал обязательным и узаконил целибат. Восток отнесся к этому явлению с крайней осторожностью, чтобы не сказать отрицательно, предоставляя неженатому или вдовому искать рукоположения после принятия иноческого звания. В России законом 16-4-1869 г. рукоположение целибатных было узаконено только после 40 лет. Причины понятны. Событием огромной важности было рукоположение митр. Филаретом московским проф. Моск. Дух. Академии Александра Горского, не связанного ни супружеством, ни иноческими обетами. Для обеспечения себя от возможных нареканий со стороны Синода митр. Филарет поручил сначала Горскому составить ему историческую справку о не запрещенности целибата в прошлом. Когда такая в высшей степени документирована справка была получена митрополитом, он и предложил священство автору справки, чтобы через короткое время возвести его в протоиереи и сделать ректором Академии. На вопрос Синода митрополит мог ответить исчерпывающей документацией нашего блестящего церковного историка. Об этом небывалом факте говорила вся Россия, и это считалось чуть ли не опасной реформаторской попыткой поколебать установившийся веками церковный быт.