Праздничная замена - страница 41

Чувствую какое-то внутреннее спокойствие. И чем больше я молчу, тем больше чувствую, что Дима растерян. Даже испытываю какое-то извращенное удовольствие, видя его нервозность и волнение.

— Ты хотел поговорить? Говори, Дим.

— Давай поднимемся к тебе? — предлагает мой любимый человек.

— Не думаю, что это удачная идея, — максимально ровно произношу, глядя ему в глаза. Дима вдруг нервно сглатывает и начинает часто моргать.

— Кисунь, я не знаю, что она тебе наговорила, — быстро начинает говорить он.

— Так я тебе скажу, — легко и с улыбкой произношу в ответ, удивляя даже себя. — Она назвала меня жадиной. Я слишком злоупотребила твоим вниманием и Анжела сказала, что ей мало того времени, которое ты стал уделять ей. Просила освободить немного тебя для неё.

— Все не так как выглядит, — мрачно произносит Дима.

Я, честно, не ожидала таких слов.

— А как это выглядит? — нахмурившись, уточняю я. — С моей стороны это кажется так, будто я позаимствовала у неё помаду, а она напомнила, что пора бы и вернуть должок хозяйке.

— Я не спал с ней, Лер, — горячо произносит Дима.

— Когда? — решаю я задать вопрос. — До моего появления или уже после?

— После тебя, я с ней не спал, — мрачно произносит мужчина, тяжело вдыхая.

Вокруг тишина и легкий ветерок. Мой подъезд так близко и так далеко. Чувствую будто у меня столько времени впереди с Димой. Мне не кажется, что это наш последний разговор. И ещё я так рада его видеть, что даже не понимаю как такое возможно.

— Но ты делал это последние шесть лет. Или сколько Вике? Любил её, я помню твои слова.

— Я её не люблю, — упрямо произносит Дима. — Она ничего не значит.

— Однако еще два месяца назад ты так не думал, — напоминаю я ему и себе заодно.

— Я не могу этого исправить, — резко произносит Дима.

— И не надо, Дим, — мягко произношу я. — Она твоя любимая, ты её карманный мальчик для секса, у вас все хорошо.

Вдруг Дима хватает меня за плечи и встряхивает не сильно, но ощутимо.

— Ты моя любимая!

Чувствую, будто что-то ломается внутри меня.

— Дим, отпусти меня, я устала и хочу спать, — просто произношу я, желая завершить этот разговор. Признания в любви меня просто доконают.

— Пошли, я тоже вымотался за эти дни, — выдохнув, произносит мужчина.

— Дим, я не это имела в виду, — спокойно говорю ему.

— Лер, ты чего? — удивленно произносит Дима, недоуменно смотря на меня.

— Дим, отпусти.

— Кисунь? — вдруг потрясенно произносит он.

— Дима, мне надо подумать. Я тебе позвоню, как буду готова.

— Кисунь, ты чего? — все еще непонимающе переспрашивает Дима, обхватывая меня в охапку вместе с цветами и горячо шепча мне на ухо. — Лера, не делай этого.

— Дима, если бы ты порвал с ней, она бы была в черном списке и не могла дозвониться тебе. Я помню эти звонки от «старой новости». Это же она?

— Кисунь, пожалуйста. Я все исправлю, клянусь.

— Хорошо. Тебе нужно время, я понимаю, — легко говорю я. — Мне тоже. Давай просто пока сделаем перерыв?

— Что?

— Что? — спокойно спрашиваю я. Весь разговор с моей стороны идет в одном ровном нейтральном тоне. Чувствую, будто между нами стена. И я её строитель.

— Я не хочу никакого перерыва, — нахмурившись, говорит Дима.

— Тогда такой вопрос: когда ты в последний раз был с ней?

Дима вдруг шумно вдыхает. Видя, как он отвел от меня глаза, я просто готова умереть. Вина. Я вижу её в его глазах.

— Понятно, — шепчу я, высвобождаясь из его объятий, когда так хотелось вернуться обратно. Я чувствовала, что есть всё же какой-то затык в этой истории. А он в том, что Дима был с ней.

— Что понятно? — вдруг выдает Дима со злостью. — Да, я был у неё после нашего знакомства. Но ничего не было! Я просто ушел.

Мы молчим. У меня нет слов. Просто они не рождаются во мне. Я чувствую запах цветов, листвы с ближайшего дерева, но в голове пустота.

— Я пришел к ней и почувствовал себя таким дермищем, что просто сбежал.

— Я что-то сделала не так, раз ты пошел к ней? — сдавленно спрашиваю я. Должна быть причина и во мне, раз он так поступил.

— Нет-нет, Кисунь, — тихо и умоляюще шепчет Дима, хватая себя за волосы. — Я дурак!

— Когда?

— Еще в самом начале, — тихо признается он.