Праздникъ безсмертiя - страница 4
— Но вѣдь по существу такъ въ дѣйствительности и есть? — возразилъ Фриде. — Скажи, чѣмъ и когда стѣсняется воля гражданъ?
Анчъ вспыхнула и горячо заговорила:
— А законъ объ ограниченіи дѣторожденія женщинъ тридцатью членами семьи?.. Развѣ это не ограниченіе?.. Развѣ это не дикое насиліе надъ личностью женщинъ?… Правда, вы, мужчины, не чувствуете на себѣ гнета этого закона.
— Но вѣдь этотъ законъ вытекаетъ изъ экономической необходимости?..
— Тогда надо предоставить рѣшеніе его не случайностямъ природы, — а мудрому вмѣшательству сознанія … Почему я должна отказаться отъ тридцать пятаго сына, сорокового, и такъ далѣе, и оставить на землѣ тридцатаго? Вѣдь мой сороковой сынъ можетъ оказаться геніемъ, тогда какъ тридцатый — жалкой посредственностью!.. Пусть на землѣ остаются только сильные и выдающіеся, а слабые уходятъ съ нея… Земля должна быть собраніемъ геніевъ…
Фриде холодно замѣтилъ:
— Все это неосуществимыя фантазіи, которыя къ тому же не новы, — были высказаны полтораста лѣтъ тому назадъ біологомъ Мадленомъ… Нельзя ломать порядковъ, которые являются наиболѣе мудрыми… Между прочимъ, долженъ сказать тебѣ, что женщины древней эпохи такъ не разсуждали. У нихъ было то, что называется материнскимъ состраданіемъ: слабыхъ и уродливыхъ дѣтей онѣ любили болѣе, чѣмъ сильныхъ и красивыхъ… Нѣтъ, — я отказываюсь быть твоимъ союзникомъ… Мало того, въ качествѣ члена правительства, — представителя «Совѣта Ста», — я накладываю свое veto на твои дѣйствія…
— Но, ты — какъ геній — не долженъ бояться переворотовъ!..
— Да… Но, какъ геній, — я предвижу весь тотъ ужасъ, который произойдетъ на землѣ, когда вопросъ о разселеніи будетъ рѣшаться свободной волей гражданъ… Начнется такая борьба за обладаніе землей, отъ которой погибнетъ человѣчество… Правда, человѣчество неминуемо погибнетъ и по другимъ причинамъ, замкнется въ безвыходномъ кругѣ однообразія, — закончилъ Фриде, какъ бы разсуждая самъ съ собой, — но зачѣмъ искусственно приближать роковой моментъ?..
Анчъ молчала. Она никакъ не ожидала отказа въ борьбѣ.
Потомъ, холодно повернувшись строгимъ классическимъ профилемъ къ Фриде, сказала съ обидой:
— Дѣлай, какъ знаешь!.. Вообще я замѣчаю, что въ послѣднее время какъ будто чего-то не достаетъ въ нашихъ отношеніяхъ… Не знаю, можетъ быть, ты тяготишься ими…
— Можетъ быть, — сухо отвѣтилъ Фриде… — Надо напередъ свыкнуться съ мыслью, что любовь на землѣ не вѣчна… Въ теченіе моей жизни — ты восемнадцатая женщина, съ которой я заключилъ брачный союзъ и девяносто вторая, которую я любилъ…
— Ну, конечно!.. — сказала Анчъ, гнѣвно закусила губки, и розовыя пятна выступили на нѣжно-золотистой кожѣ ея лица… — Но вы, мужья, почему-то требуете, чтобъ женщина оставалась вѣрна вамъ до конца, и почему-то только себѣ присваиваете право измѣнять ей первыми…
Фриде пожалъ плечами:
— Право сильнѣйшаго, на которомъ ты только что строила свою теорію…
Анчъ отъ возмущенія вся задрожала, но искусно овладѣла собой и съ гордымъ спокойствіемъ замѣтила:
— Итакъ, мы разстанемся… Ну, что же?.. Желаю вамъ успѣха въ вашей будущей жизни…
— Отъ души желаю и вамъ того же! — стараясь не замѣчать яда ея словъ, отвѣтилъ Фриде.
Единственное чувство, которое онъ испытывалъ, это чувство тягостнаго томленія… Тридцать одинъ разъ при объясненіяхъ съ женщинами пришлось ему слышать эти слова, съ однимъ и тѣмъ же выраженіемъ въ лицѣ, голосѣ и глазахъ…
— Какъ все это старо!.. И какъ надоѣло!.. — думалъ онъ, усаживаясь въ изящный, похожій на игрушку, аэропланъ…
Вечеръ Фриде провелъ на воздушномъ поплавкѣ, на высотѣ пяти тысячъ метровъ, въ многочисленной компаніи молодежи, собравшейся по случаю пріѣзда Марго. Сидѣли за большимъ круглымъ вращающимся столомъ, верхняя крышка котораго подкатывалась на воздушныхъ рельсахъ, принося и унося цвѣты, фрукты и веселящій возбуждающій напитокъ, необычайно ароматичный и пріятный на вкусъ.
Внизу феерическими ослѣпительными огнями блестѣла земля… По сѣти гладко накатанныхъ дорогъ катились автомобили спортсменовъ, позволявшихъ себѣ иногда въ видѣ рѣдкаго удовольствія этотъ старый способъ передвиженія. Электрическія луны, разливая фосфорическое сіяніе, роняли мягкій голубой свѣтъ на сады, виллы, каналы и озера, — и издали въ игрѣ полусвѣтовъ и полутѣней земля казалась затканной прозрачной серебряною сѣткой…