Праздник побежденных - страница 20

Он съехал в село и поставил машину в тени пыльных кипарисов. Ночью они будут чернеть на фоне звездного неба, затем из-за мыса, напоминающего сову, выглянет луна, посмотрится в залив и повиснет, задумчивая и наивная. А море, до того маслянисто-черное, заискрится в лунных лепестках. С гор потечет запах цветущего миндаля и испанского дрока, и лишь синие тени воровски залягут за кипарисы, за кусты и скалы и поползут, прячась от луны.

Феликс подложил камни под колеса и подумал, что утром картина изменится. Он проснется потный, в духоте нагретой солнцем кабины. Рядом будет бесперебойно скрипеть дверь хоть и маленького, но очень уж зловонного сортира, и напрасно он будет натягивать на лицо подушку — вонь будет проникать сквозь пух. И еще появится в машине въедливая муха, которая будет садиться именно на лицо, и он поклянется убить ее. И когда, наконец пойманная, она зажужжит в кулаке, он разожмет пальцы и выпустит ее. Ведь должна быть «одна муха». Должен же кто-то пролезть сквозь его стопроцентные сетки на окнах. Вонь, жара и «одна муха» поднимут его в семь утра. Он поклянется сменить место, но днем махнет рукой и скажет — «завтра».

Феликс верил, что соотечественники построят бетонные дороги и небоскребы, но с маленьким сортиром, в дверь которого комендант с такой любовью вмонтировал стекло, что голова сидящего глядится из него, как с телеэкрана, справиться не под силу никому. Пока он рассуждал так, выкладывая из рюкзака ненужные вещи, пришел Музгар — его старый знакомый пес, сел в теплую пыль и затряс блох. Феликс бросил ему хлеб. Музгар даже и не понюхал, поморгал красными старческими глазами, поприсутствовал и ушел.

— Э-э-э, брат, а ты аристократ, — обиделся Феликс, — небось не знаешь, как я в голод в кармане сухари носил.

Над хлебом, распустив жабо, клюв к клюву стали петухи.

В селении Феликс знал каждую собаку. Знал, что Музгар живет в голубеньком, утопающем в зелени смоковниц и айвы домике.

Летом на его крыше вялятся абрикосы, а под карнизом на веревках — инжир и ставридка, и густо жужжат осы. В прохладе комнат пощелкивают канарейки и раздается ломкий голос говорящего скворца. Феликс знал и хозяина Музгара — бывшего матроса с «Червоной Украины», рыбака, пропойцу, страстного любителя певчих птиц — Василь Иваныча. Знал он и врага Музгара — коменданта, бывшего полицейского. Отсидев, он рьяно доказывал любовь к Советской власти; и только самый главный, отец народов, где-то, посасывая трубку, прошептал, что кипарис — дерево печали и напоминает ему о смерти, как нашлись лизоблюды ученые и научно обосновали, что кипарис вреден — аллергичен, и их стали вырубать. Комендант вырубал особенно рьяно.

Феликс мог бы рассказать, как однажды к домику в фиговой тени подъехала собаколовчая будка. Враги Музгара — комендант и немой собаколов — зашли во двор. На счастье, Василь Иваныч, в сильном похмелье, сидя на крыльце, парил в тазу ноги и растягивал меха гармоники. Комендант сказал, что собака старая, что пользы от нее никакой, что есть постановление… и потряс гербовой бумажкой (к ним он питал суеверное почтение). Немой же ладно настораживал петлю, а Музгар под крыльцом мирно дремал с черным котом в обнимку. Василь Иваныч подпрыгнул и через миг появился с топором в руках. Немой что-то промычал, а комендант онемел. Еще через мгновенье они дружно неслись под гору, бросив будку. А за решеткой — псы: большие и маленькие, породистые и шелудивые, но с одинаковой предсмертной тоской в глазах. И не был бы Василь Иваныч матросом-севастопольцем, рыбаком и любителем певчих птиц, если бы не оттянул засов. Разношерстная ватага деловито наддала в гору. И сидеть бы Василь Иванычу самому за решеткой, но за добро случается и добро. Председатель сельсовета, известный партизан, не любил собак, особенно немецких ищеек, но еще более люто ненавидел полицаев, хоть и прощенных Советской властью. Он и выставил жалобщика коменданта, еще и пальцем пригрозил, чтоб собак отлавливали ночью, чтоб дети не видели, и ядовито напомнил, что Василь Иваныч может и пьяница, но власть Советскую не предавал, а воевал честно на самом героическом крейсере «Червона Украина» и орден имеет.