Праздник урожая - страница 17

А в стороне остались лежать отрезанные мной Славик и Гена.

На эту фотку я подолгу смотрел сам. Ее я показывал по пьянке Славику.

— По типу, ваша семейная карточка. Я щас заплачу от умиления! — язвил Славик.

— А по-моему, мы хорошо смотримся, — сказал я.

— Ну дура-ак! — только и сказал в ответ Славик.

Утром, пока Гена делал зарядку с двумя облупленными гирями и принимал холодный душ, Рая забиралась на чердак, в свою секретную комнату, и начинала меня ждать.

А я вставал рано утром, похмелье в этом возрасте — сущая ерунда, поболит и пройдет, садился на веранде с кувшинчиком вина и смотрел на дождь.

Потом появлялся Гена. Он бодро шел по лужам к выходу из двора, радостно со мной здоровался:

— Здарова, Вовка! Что встал так рано? Как петух! — ржал и уходил наконец.

Тогда я шел к Рае. И мы были вдвоем, на чердаке, иногда весь день. Поначалу мы всегда разговаривали шепотом в секретной комнате, передвигались по чердаку на цыпочках. Но потом осмелели. Мы смеялись до упаду, падали с кровати прошлого века и катались по полу.

Однажды мы вот так смеялись, смеялись. А потом я спросил:

— Кого ты больше любишь — меня или Гену?

— Дурацкий вопрос! — сразу перестав смеяться, ответила мне Рая.

— Почему дурацкий? По-моему, это серьезный вопрос. Ты, вообще, меня любишь?

— Если не люблю, что я тут делаю? — спросила Рая с насмешкой.

— Ну, а… его? — спросил я.

— И его люблю, — ответила Рая.

— Разве можно любить двоих? — удивился я.

— Можно любить всех, — сказала тихо Рая.

— Всех? Ну ты даешь! — я засмеялся. — Любить всех… Всех подряд, что ли…

— Дурак! Дурак! — закричала и вскочила на ноги Рая.

Я испугался. Первый раз, я очень испугался — поссориться с ней.

— Прости! — сказал тут же я. — Я не хотел… Я просто хотел…

— Что ты хотел?! — спросила Рая зло.

— Чтобы ты любила. Только меня, — сказал я.

— Дурак! — последний раз сказала Рая, с усмешкой.

Она не умела долго сердиться. Мы не поссорились. Мы вообще ни разу не поссорились.

Иногда мы засыпали рядом. А иногда я притворялся, что засыпаю, чтобы Рая тоже уснула. Тогда я тихонько вставал, и незаметно подбрасывал в Раину коробочку новые свечки. Тонкие желтые церковные свечки.

* * *

Славик знал все о нас с Раей. Он вставал рано утром, похмелье в его возрасте — уже не ерунда. Славик выходил на свою веранду, с полминуты вяло лупил грушу и присоединялся к моему кувшину с вином.

Вообще-то, не только Славик знал. Знал Мош Бордей. Я понял, что он знает, когда однажды клянчил у него, в очередной раз, кувшинчик вина, и он дал мне к вину еще тарелку всяких фруктов. Мош Бордей никогда, никому из пьющих его вино мужчин — не давал фруктов.

И Боря знал. Я сам рассказывал ему по пьянке. А Боря наверняка рассказывал Женечке-химику — у них было такое трогательное правило: не иметь секретов друг от друга.

Знали лабухи. К Мош Бордею заходили утром опохмелиться Аккордеон и скрипач дядя Петря. Оба — закоренелые синяки, по утрам на них давили — сверху небо, снизу — земля, и Мош Бордей милосердно наливал им выпить. Лабухи часто видели, как я иду к квартире Гены с кувшином вина. Они все понимали. Они много видели в жизни.

А однажды я сидел на веранде один, попивал вино. Во двор вышла Рая. Она развешивала белье. Я смотрел на нее во все глаза. Рая тянулась к веревке, и я смотрел на ее голые, напрягшиеся, оттого, что встала на цыпочки, смуглые ноги, выглядывающие из-под короткого платья.

— Райка! — в следующую же секунду на пороге своего дома появился вдруг Гена. — Ты где?

И Рая ушла к нему, в дом. Я решил, что напьюсь, как собака, сегодня. И в этот момент со мной рядом вдруг появился дядя Феликс. Отец Бори Каца.

— Деда нет, дядя Феликс, — сказал я. — Он в городе, внука тети Ани крестить будет…

— А я не к деду, — сказал дядя Феликс. — Я к тебе.

— Ко мне? — удивился я.

— Да, — сказал дядя Феликс.

— Да вы не волнуйтесь за Борю! — секунду подумав, сказал тогда я уверенно. — Тетя Доля думает, Славик на него плохо влияет? Совсем наоборот! Славик рад, что Боря учится на финансовый учет!

— Я, конечно, тебя понимаю, Владимир, — сказал в ответ дядя Феликс. — Я понимаю…

Я удивленно посмотрел на дядю Феликса.