Пред очами Божиими - страница 8

Терпение состоит в том, чтобы несчастья, наносимые извне, терпеть равнодушно и не иметь никакой досады на того, кто делает нам зло. Ибо тот, кто переносит обиды от ближнего так, что, скорбя, молчит и подыскивает время достойного возмездия, не имеет терпения, но только показывает вид его, потому что написано: Любовь долготерпит, милосердствует (1Кор. 13, 4). Ибо долготерпеливая любовь состоит в том, чтобы переносить посторонние оскорбления, а милосердствующая — в том, чтобы любить даже тех, от которых терпит. Поэтому-то Истина от Самой Себя говорит: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44). Итак, любовь есть добродетель перед людьми, состоящая в том, чтобы терпеть врагов, а перед Богом — в том, чтобы любить их, потому что Бог принимает только то жертвоприношение, которое перед очами Его на алтаре добродетели возжигает пламя любви.

Но надо знать, что мы по большей части кажемся терпеливыми потому, что не можем воздать злом за зло. Но кто не воздаёт злом за зло только потому, что не может, тот, без всякого сомнения, не есть человек терпеливый, потому что терпение состоит не в проявлении, а в сердце. Пороком же нетерпеливости расстраивается сама питательница добродетелей — разумность, ибо написано: У терпеливого человека много разума (Притч. 14,29).

Следовательно, тем менее кто-либо является разумным, чем менее бывает терпелив. Ибо он не может истинно устоять в научении добру, если в жизни не умеет равнодушно переносить оскорблений со стороны других.

В добродетели терпения обычно упражняются тремя способами. Иное мы терпим от Бога, иное — от древнего врага, диавола, а иное — от ближнего. От ближнего мы терпим преследования, вред и поношения, а от древнего врага — искушения; от Бога же — вразумления. Но во всех этих трёх способах ум должен бдительно осматривать самого себя, чтобы против обид со стороны ближнего не увлечься желанием воздаяния злом за зло; чтобы против вражьих искушений не приклониться к услаждению или к согласию на беззаконие; чтобы против вразумления Создателя не впасть в ропот. Ибо враг терпит полное поражение тогда, когда наша душа и среди искушений не увлекается услаждением и согласием, и среди поношений от ближнего остерегается ненависти, и среди вразумлений Божиих воздерживается от ропота. Исполняя это, мы не должны желать себе воздаяния теперешними благами, ибо за подвиг терпения надо ожидать благ будущей жизни.

Итак, терпите врагов ваших, но любите, как братьев, тех, которых вы терпите.

Есть два рода мученичества: одно — внутреннее, другое — внешнее, и если не будет внешнего гонения, может быть мученичество сокровенное, когда душа сгорает готовностью на мучение. Что мученичество может быть и без видимого страдания, это засвидетельствовал сам Господь в Евангелии, когда сыновей Зеведеевых, по немощи своего ума просивших у него высших мест, спросил: Можете ли пить чашу, которую Я буду пить? Когда же они Ему отвечали, что могут, Господь сказал обоим: Чашу Мою будете пить… а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит (Мф. 20, 22–23). Что подразумевает здесь Господь под чашей, как не чашу страданий?

Потому зная подлинно, что Иаков окончил жизнь мученически, а Иоанн скончался, когда не было гонения на Церковь, несомненно заключаем, что есть мученичество и без открытого страдания, так как и о умершем не от гонений сказано было, что он испиет чашу Господню. Иоанн окончил жизнь отнюдь не мученичеством, однако же был мучеником, потому что страдание, которого не принял в теле, сохранил в уме. Следовательно, и мы без пыток можем быть мучениками, если в душе храним истинное терпение.

Как тело ваше вы ежедневно питаете пищей, чтобы оно не ослабевало, так добрые дела да будут ежедневной пищей для вашей души. Пищей питается тело, а благочестивой деятельностью насыщается дух. Что вы даёте телу, которое должно умереть, в том не отказывайте душе, которая будет жить вечно. Ибо когда огонь внезапно охватывает жилище, каждый его владелец вскакивает, хватает, что может, и выбегает, считая прибылью то, что успеет вынести с собой из огня. Вот пламя бедствий охватывает мир, и всё, что кажется в нём драгоценным, близкий уже конец опустошает, как огонь.