Предания о самураях - страница 31

Терпи! Будет немного больно, зато потом…» Котаро взял заостренную бамбуковую палочку и вонзил ее глубоко в рану. Он вращал палочку, рвал и резал омертвевшую плоть. Тикума ревел и стонал от страдания, остальные разбойники подвывали ему и ревели тоже. «Фуси! – бормотал Тикума. – Какая боль! Тысячу ран от стрел легче стерпеть, чем такое лечение. Ах! Больно! Больно! Господин лекарь, вознаграждение будет даже больше, чем обещалось. Все удовольствия жизни предложит тебе [моя братия]. Ни одного устройства [для причинения страданий] не упустим. Айя!» – «Не вертись, – только и промолвил Котаро. – Такое лечение передал нам знаменитый Сото из Со-но Куни (Китая). По традиции считается так, что тем самым Син-но Ёфуку лечил все раны на протяжении десятилетий, и умер он в весьма преклонном возрасте на территории нашей благословенной Японии. Все! Бинтуем?» Он плотно обмотал бинтом рану, представляющую собой вывернутое кровавое мясо, и затянул узел со всей силой. Тикума вздохнул с облегчением. «Мне, вашему Таро, совсем не полегчало, – простонал он. – По сравнению с прошлым боль только усилилась». – «Это потому, что боль из больной руки передается в здоровую руку. В нее отдается ее пульсация. Давай ее тоже забинтуем, и тогда боль уйдет». Тикума Таро послушно протянул свою левую руку. Котаро забинтовал здоровую левую руку точно так же, как и покалеченную правую конечность разбойника. Теперь у него в руках находились два конца бинтов. Он быстренько загнул руки гиганта за спину и там их накрепко завязал. Наконец-то до Тикумы Таро дошел коварный замысел «лекаря». «Ах! Ну что за мошенник этот лекарь! Теперь ваш Таро превратился в пленника». – «Именно так и есть, – промолвил Котаро. – Куда бы спрятать этого негодяя? Ах да! Привязать к колонне». Он подтащил Тикуму к ближайшему столбу и накрепко привязал его к нему с помощью оби (кушака). Разбойники вместе с Тикумой издали рев. Котаро вытащил меч Тикумы и встал над беспомощным вожаком банды. «Теперь, разбойнички, если кто-то из вас пошевелит рукой, ваш главарь простится с жизнью. Выполняйте мои указания, и я его отпущу. Пусть пока женщины принесут сакэ с рыбой, но никакого мяса!» Его передернуло от мысли о том, какое угощение должны были готовить для разбойников. После этого он тщательно сложил подушки за спиной беспомощного Тикумы, откуда он мог наблюдать за самим главарем и его последователями. Женщины обслуживали его так, как будто он выступал в роли самого Тикумы. Он жадно с шумом поглощал пищу. Оставим Котаро на время за этим его занятием.

Ведь пора бы разузнать о судьбе его братьев. Какое-то время они карабкались и спускались по горам, проталкивались и скатывались через заросли запущенного леса. Ни малейших признаков потенциальной добычи на глаза не попадалось. Юношам на самом деле не везло. Ничего не оставалось, кроме как повернуть к дому. Они уже решили было это сделать, как услышали крик оленя. С надеждой посмотрев в направлении, откуда доносился этот крик, они ничего не увидели. Снова донесся звук «кии, кии», но все равно его источника видно не было. Дайхатиро высказал свое сомнение: «Такое впечатление, что звук доносится из кроны деревьев, но олени не умеют летать». Они осторожно двинулись на звук. И тут он раздался практически над их головами. Взглянув наверх, самураи, к своему изумлению, увидели огромную змею,[18] кольцами обвивавшую мощный ствол хэби мацу. Змея схватила оленя за задние ноги, наполовину его проглотила и начала переваривать, а несчастное животное в ходе этого противоестественного процесса издавало слабые звуки. Огромные узлы дерева, напоминавшие кольца змеи, казались как бы ожившими. Хёсукэ натянул тетиву лука со стрелой. Дзинь! И стрела вонзилась в левый глаз ужасного пресмыкающегося. Вторая стрела ударила ее в глотку и пробила гада насквозь. Смертоносные кольца чудовища стали медленно разматываться. Выпустив оленя, змея спустилась со ствола дерева и, яростно сверкая оставшимся глазом, стала приближаться к братьям, мужественно стоявшим не шевелясь. Хёсукэ нарушил молчание: «Дайхатиро, готовь свой меч». И вынул третью стрелу. Тщательно прицелившись, он отпустил тетиву. Эта стрела вошла громадному пресмыкающемуся прямо в правый глаз. Через мгновение ее голова лежала на земле. Дайхатиро пнул все еще извивающееся тело. «Знатный выстрел, брат. Какая насмешка над Котаро. Бьюсь об заклад, он ничего не добыл и ушел домой ни с чем. Ты посмотри! Уже наступила ночь. Давай заберем с собой оленя и эту голову. Разве можно оставлять такую добычу?» Хёсукэ ему ответил: «Да, больше нам не на что рассчитывать. Но так получается, что, скорее всего, придется провести ночь в лесу, так как до Хираи нам не добраться. На деревьях растут факелы, но их еще надо зажигать. Тем не менее ночь можно провести в каком-нибудь шалаше охотника».