Предательство Атлантиды - страница 15

Даже оценить подобный драгоценный камень невозможно. Меч был бесценен, а «Сирена» была столь же известна, как «Победитель». Судя по историческим записям, Вильгельм всегда утверждал, что унаследовал камень от своей пра-пра-…-прабабки, которая была сиреной. Ее сестры песней завлекали моряков на верную смерть. Очевидно прародительница Завоевателя оставила в живых по крайней мере одного моряка для забав.

Фиона подумала, что начнет с самой высокой цены, а затем продолжит торговаться. Она ведь не собиралась красть меч. И не испортит народное достояние, лишь слегка изменит его вид. Они вполне могут вставить другой камень в рукоятку — из поддельных бриллиантов. Сейчас никто, за исключением профессионального ювелира, не заметит подделки.

Зарождающееся чувство вины привело к угрызениям совести, но Фионе удалось подавить эти ощущения. Вампиры ведь не чувствуют себя виноватыми, так почему же должна страдать она?

Человек на полу, в которого она выстрелила, пошевелился и застонал. На этот раз чувство вины охватило ее в полную силу, заявив о себе не просто стоном, а настоящей арией. Фиона никогда прежде ни в кого не стреляла и больше такого делать не хотела. Она была совсем не похожа на своего дедушку.

Послышался предупредительный гонг, после чего дверь в Сокровищницу стала подниматься, а Фиона обратила все свое внимание на постепенно расширяющуюся полоску света между полом и стальной дверью. Как раз вовремя. Пора вернуться домой и решить, что делать дальше. Она сосредоточилась на том, чтобы скрыть свое присутствие — вид, звук и запах — от оборотней и их чувствительного обоняния и слуха, а затем бросила последний, полный сожаления взгляд через плечо на галантного вора.

К счастью, ее возглас растворился в тенях, так как на полу никого не было.

Мужчина исчез.

Кристоф добрался до крыши Белой башни, а затем обратился из тумана и рухнул на камень. Транквилизатор ослабил его, почти лишив способности и доступа к волшебству, которое помогло ему сбежать до того, как Стража Башни нашла его беспомощного, как младенец, на полу Сокровищницы.

Вредная девчонка. Она еще очень пожалеет, что выстрелила в атлантийского воина. Ему придется связать ее и хорошенько проучить.

Губами.

И членом.

Мысль о ее теплом, желанном теле под ним заставило его почувствовать обжигающий жар. Он поднялся. Пора убираться отсюда, не хватало еще попасться в руки охранникам, патрулирующим территорию. Он еще вернется за «Сиреной». Кристоф успел заметить, что девушка не взяла камень. Пока что.

А теперь он хотел ее найти. Это было просто необходимо. Алый ниндзя заинтриговала его. Только сегодня он желал испытать захватывающее приключение, а эта воровка уж точно входила в подобную категорию. Как могла женщина, лица которой он не видел, возбудить его простым прикосновением губ сильнее, чем любая особа женского пола, с которой он кувыркался на простынях за многие десятилетия?

Он поднялся с корточек, стараясь не показываться всему свету, и стал осматриваться в поисках такого преломления в тенях, которое бы свидетельствовало об ее присутствии в Тауэре. Спустя несколько секунд он нашел ее. Она бежала, все еще скрываясь среди теней, однако двигалась с вполне обычной скоростью, поэтому догнать ее труда не составит.

Удивится ли она тому, что увидит, когда наконец выйдет за пределы волшебных теней? Он рассмеялся и, снова воспользовавшись способностями, присущими воину Посейдона, спрыгнул с крыши и обратился в дождь. После этого он не станет больше превращаться в туман, пока не отдохнет и не подкрепится. Кристоф ужасно устал, все еще находясь к тому же под слабым действием препарата. Само превращение должно помочь ему избавиться от транквилизатора, но нужно постараться тратить как можно меньше сил для смены формы.

Он снова сосредоточился на фигуре в тени, бегущей по территории к воротам, едва различимой в моросящем дожде. Она двигалась очень грациозно, пританцовывая от одной капельки дождя к другой. Хотя это могла быть иллюзия света, который она преломляла своим волшебством. У оборотней очень чувствительное обоняние, и в случае чего, они способны учуять ее. Но они ничего не почувствовали и не услышали биения ее сердца. Если бы он не знал наверняка, то подумал бы, что она — вампир.