Предательство Атлантиды - страница 29

Он резко вздохнул и застыл, пожирая глазами ее груди с таким животным голодом, что она затрепетала и даже начала сомневаться сможет ли справиться с этим мужчиной.

— Ты прекраснее любой божественной мечты, — сказал он, упав на колени рядом с кроватью. — Я никогда за всю свою жизнь так не радовался, что меня подстрелили, как сейчас.

Он потянулся и обхватил ее груди своими крупными руками, отчего ее соски напряглись и еще больше затвердели. Он улыбнулся и посмотрел на нее.

— Они желают, чтобы я их пососал?

Она задрожала, глядя в глубокие сияющие омуты его глаз.

— Скажи мне. Произнеси это вслух, — попросил он ее.

— Я не могу… не… — запинаясь, пролепетала она. — Дамы не говорят непристойности.

Он рассмеялся, звуком вызвав новую волну жара в ее теле.

— А воины не стесняются, моя красавица ниндзя. Так позволь сказать тебе, что я собираюсь лизать, посасывать и покусывать эти спелые ягодки, пока ты криком не станешь умолять меня сделать то же самое с твоей горячей, влажной киской. Затем я буду дразнить и мучить тебя, пока ты не кончишь под моими губами, а затем, в самом конце, я войду в тебя членом так решительно и так глубоко, что ты снова и снова испытаешь экстаз, не переставая кричать.

Услышав эти непристойности, Фиона заалела, а ее тело напряглось под Кристофом, желая испытать все, что ее партнер только что предложил.

— Хватит болтовни, — прошептала она, и Кристоф снова рассмеялся, а затем взял ее сосок губами и стал жадно посасывать. Фиона вскрикнула и упала бы назад, если бы он не подхватил ее рукой под попку. Он сосал и лизал сосок, пока она не стала извиваться от желания и потребности в большем, крепко держа его голову, перебирая шелковистые волосы, шепча какую-то бессмысленную чепуху о жажде наслаждения.

Когда она, наконец, оказалась на грани безумия, он отпустил ее, встал и за несколько секунд разделся. Затем Кристоф плавно поднял Фиону, словно она ничего не весила, и отнес ее к скамье с подушками у открытого окна. Он опустил девушку и прижал ее спиной к верхней части холодного оконного стекла, так что ее ягодицы обвевал лишь прохладный бриз. Потом Кристоф снова опустился перед партнершей на колени и, схватившись руками за шелк ее трусиков по бокам, разорвал ее белье.

Фиона вскрикнула, заволновавшись от сочетания его едва сдерживаемого неистовства и прохладного воздуха, дующего из окна.

— Тс, ниндзя, — успокаивающе прошептал он, покрывая страстными поцелуями ее груди и живот. — Я больше ничего не испорчу, но этот кусочек шелка мешал мне овладеть тобой.

Он сжал ее бедра, раздвинул их и, удерживая, склонился к ней. При первом прикосновении его языка к набухшему клитору, она задрожала и рухнула в пропасть сильного, потрясающего оргазма, как будто была готова к его прикосновениям с самой первой встречи в сокровищнице.

Волны почти нестерпимого наслаждения поднялись и нахлынули на нее, когда его ловкий язык погрузился в ее лоно, лаская круговыми движениями, а губы захватили распухший бутончик и принялись посасывать так же жадно, как до этого сосок. Она выгнулась под Кристофом, закричала и в панике попыталась освободиться.

— Это слишком, слишком, — шептала она, едва дыша под наплывом накатывающих волн обжигающего экстаза. Она попыталась отвести его голову, силясь заставить его прекратить, но Кристоф лишь покачал головой, касаясь мягкими волосами внутренней стороны ее бедер.

— Ничего не слишком. Недостаточно, — прорычал он, а потом снова обхватил ее губами и языком, начав ритмично посасывать и лизать ее плоть, заставляя Фиону беспомощно извиваться под его ласками и прохладным ночным туманом с дождем, который охлаждал слишком горячую кожу ее спины. Контраст усилил наслаждение, и Фионе пришлось запихнуть в рот кулак, чтобы приглушить крик, вызванный очередным оргазмом. Ее тело словно прокалывали длинные, острые шипы, вызывая экстаз небывалой силы и наслаждение, граничащее с болью.

Наконец, он поднял голову и посмотрел на нее взглядом собственника, полным триумфальной радости, тем самым вызвав снова дрожь удовольствия. Он встал и опять приподнял ее, сжав большими руками попку. Ему даже ничего говорить не пришлось, потому что Фиона сама обхватила его ногами.