Предательство - страница 9

— Ты сам убедишься в этом, друг мой, и довольно скоро — как только мы углубимся в Пыльные Равнины. Мне-то не довелось побывать в долине, но я знаю кое-кого, кто хаживал в тех краях. Он не смог пройти ее до конца и потом рассказывал, будто там очень легко лишиться рассудка.

— Мы пройдем ее, если это кратчайший путь к кладу. Да и не очень-то я верю во все эти людоедские байки. Мало ли, что болтают, — произнес Дамон с нажимом. — Думаю, кружной путь займет слишком много времени, если драгоценности действительно там, где ты думаешь. — Дамон указал на линию, прочерченную вдоль другой, обозначающей реку. — Вот прямая дорога к кладу, по ней и пойдем.

— Возможно, там нет ни дороги, ни реки. Теперь все совсем не так, как изображено на этой карте. Я никогда не ступал на землю Пыльных Равнин, но знаю, что они, да и любое другое место на Кринне, стали иными с тех пор, как рисовали план. Катаклизм. Война Хаоса. Даже Кричащая Долина могла измениться.

— Возможно.

Дамон заметил, что его друг неподвижно уставился в центр карты.

— Ты действительно не был на Равнинах, Мэл? Несколько лет назад? Помню, ты что-то рассказывал о гудящих горных вершинах, о…

Резким взмахом руки силач прервал Дамона и принялся быстро ощупывать поверхность пергамента. Дрожа всем телом, он водил пальцами по знакам и символам, за которыми скрывались города и деревни, озера и выжженные пустоши, при этом его взгляд метался по карте, пока не уперся в отметку возле устья реки, которая протекала с севера на юг.

— Тут какое-то волшебство, — заключил Мэлдред.

— Да? Ты полагаешь…

Силач покачал головой:

— Нет. Тут другое. Я говорю о пергаменте. Карта сама по себе заколдована очень древним и сильным заклинанием, похожим на магию Красных Мантий.

Поглощенный мыслями, Мэлдред перестал обращать внимание на пышущий жаром очаг и даже уселся так, чтобы не загораживать огонь могучими плечами, поскольку фонари, развешанные по стенам, давали чересчур мало света и вечерний полумрак не позволял вникнуть во все детали карты.

Дамон кашлянул, стараясь привлечь внимание друга, и кивнул в направлении двух людоедов, которые вошли в таверну и теперь раздумывали, не сесть ли им за стол, находящийся всего в нескольких ярдах от Грозного Волка и Мэлдреда.

— Думаю, я смогу справиться с этим заклинанием, — продолжал силач, не замечая новых посетителей.

— Может быть, ты сделаешь это где-нибудь в другом месте? — намекнул Дамон — оба людоеда бесцеремонно разглядывали силача, морщили носы, презрительно щурились и всем своим видом демонстрировали пренебрежение к людям.

— Нет. — Мэлдред снова не обратил на людоедов никакого внимания, завороженный невероятными возможностями пергамента. — Я хочу во всем разобраться. Держу пари, отец и не подозревал, что у него в руках карта, которая не только указывает место клада, но и обладает мощными магическими свойствами.

Силач опустил ладонь на обозначение, служившее компасом, расположенное в нижнем углу листа. Оно было таким же блеклым, как и все остальные изображения, только стрелки, указывающие на север и юг, сохранили свой первоначальный цвет и заметно выделялись на общем фоне.

Дамон опасался, что потные руки товарища окончательно сотрут последние черточки, линии и буквы, которые еще можно разобрать, и то и дело поглядывал на двух людоедов, со все возрастающим интересом наблюдавших за действиями Мэлдреда.

— Тебе не кажется?…

Силач опять не дал другу договорить. Он закрыл глаза и начал беззвучно, одними губами произносить слова заклинания.

— Ключ, — еле слышно прошептал Мэлдред в перерыве между вереницами магических слов, — Где ключ к этой удивительной карте? Ключ… там.

Внезапно лист пергамента засветился тусклым золотисто-желтым светом, что мгновенно привлекло внимание Грозного Волка и сидевших неподалеку людоедов. Последние изо всех сил вытягивали шеи, тем не менее, оставаясь на своих местах.

— Ключ, — повторил Мэлдред во весь голос, — покажи пиратский порт, каким он был до Катаклизма, когда по просторам Пыльных Равнин бродили флибустьеры в надежде обрести несметные богатства, и еще… Оп!

Над картой появилось видение — прозрачное, но четкое до мельчайших деталей. По столешнице разлилось ярко-синее волнующееся море. Разводы на деревянной поверхности взметнулись пенистыми волнами, кружки с элем замерцали и обратились трехмачтовыми кораблями с призрачно-белыми парусами, трепещущими под порывами легкого бриза, который, казалось, обдувал стол, прогоняя жар очага и зной лета. Раздался резкий, отрывистый крик чайки, и, словно в ответ на него, полинялые рисунки стали видны ярко и отчетливо. По всему полотну проступили названия городов и селений, волнистый шрифт повторял изгибы дорог, цвета стали сочными, приковав к себе внимание Дамона и Мэлдреда.