Предательство - страница 10

Стефани еле сдержала раздражение. Она всегда объясняла отцу, что у них с Джоном чисто дружеские отношения, но ни он, ни сенатор Бергман не делали секрета из взаимного желания объединить две самые могущественные семьи штата, поженив детей.

— Я не ответила письменно, потому что уже сказала Джону, что не смогу прийти, — постаралась произнести Стефани как ни в чем не бывало.

— Почему? Что у тебя за дела, из-за которых ты не сможешь посетить одно из самых важных событий сезона?

— Мне нужно учить свою роль в пьесе. Осталось всего неделя до спектакля.

— Это просто смешно. Тоже мне причина! — Уоррен нетерпеливо махнул рукой и направился к письменному столу. — Я хочу, чтобы ты написала ответ сенатору Бергману сейчас же. Дуглас вручит его собственноручно.

— Но, отец…

— Вопрос закрыт, Стефани. — Он неодобрительно посмотрел на ее растрепанные ветром волосы. — А теперь иди и приведи себя в порядок, попятно? Ужин скоро подадут.

Стефани покорно вздохнула, напомнив себе, что в пятницу утром отец уедет в Гросс-Пойнт провести выходные со своим братом. Вовсе проигнорировать вечеринку Бергмана было слишком рискованно, но сбежать с нее пораньше не составит особого труда, и тогда они с Трэси успеют на десятичасовой киносеанс.

Вернувшись к себе в комнату, Стефани перерыла гардероб в поисках строгого платья в серо-розовых тонах, которое так нравилось ее отцу и которое сама Стефани ненавидела. Но, надев его, Стефани сможет угодить Уоррену, и он отстанет от нее на какое-то время. В последующие три месяца ей нужно быть образцом послушания. Всего три коротких месяца. А затем она уедет в колледж и будет поступать как ей заблагорассудится. Стефани не выбирала школу Вассар. Она с большим удовольствием поехала бы в Нью-Йоркский университет изучать театральное искусство, как ее мать. Но при одном упоминании об этом ее отец пришел в неистовство.

— Актерство — ремесло бродяг, — взревел он. — А одной паршивой овцы уже больше чем достаточно в нашей семье. Попятно тебе?!

Стефани было невыносимо слышать, когда отец так говорил о ее матери. Однажды, когда Стефани было двенадцать лет, после одной из подобных унизительных реплик она вскочила из-за обеденного стола и посмотрела на отца со всей ненавистью, на которую была способна в столь юном возрасте.

— Мама не паршивая овца! — кричала Стефани дрожащим от негодования голосом. — И не смей больше никогда говорить о ней так!

Эта вспышка ей дорого обошлась. С бледным лицом и перекосившимся от злобы ртом Уоррен встал, снял ремень и безжалостно отлупил Стефани. Если бы ее няня Анна, безумно любившая девочку, не услышала крики Стефани, отец, наверное, забил бы дочь до смерти.

В своей жизни Стефани любила только двух женщин: свою мать и Анну. Она бы никогда с ней не рассталась, если бы это зависело от нее. Но когда Стефани исполнилось четырнадцать лет, отец заявил, что девочка осенью поедет учиться в школу-интернат и больше не нуждается в услугах няни. Стефани рыдала, ползала на коленях и умоляла, чтобы отец изменил свое решение. Ей было невыносимо даже думать о том, что Анна уедет. И совсем уж не хотелось учиться в Принстоне в пансионате, носящем название «Высшая школа для девочек». Но Уоррен Фаррел был непреклонен, настаивая на том, что Стефани необходимо учиться хорошим манерам, а не превращаться в строптивого подростка.

Сначала Стефани решила никого не слушаться и вести себя так плохо, чтобы ее вышвырнули из школы. Но Трэси, мудрая не по годам, отговорила ее.

— Он отправит тебя куда-нибудь еще, Стеф. Может быть, даже в Швейцарию, где учатся напыщенные детки из богатых семей.

Испугавшись разлуки со своей самой близкой подругой, Стефани изменила стратегию. Она старательно училась, не нарушала правил и была образцовой ученицей четыре года подряд. «И это стоило того», — подумала Стефани, застегивая последнюю пуговицу на платье. Все, что от нее требовалось с сегодняшнего дня и до 26 августа, — это не попасть в какую-нибудь переделку.

Насвистывая популярную мелодию, Майк Чендлер остановил свой фургончик на дороге в полуквартале от дома сенатора Бергмана в Мурестауне. Когда Майк выпрыгивал из машины, мимо промчалось, громко сигналя, красное авто, набитое хихикающими девицами в мини-платьицах. Идея работать по вечерам по пятницам, паркуя машины в каком-нибудь богатом особняке, принадлежала не ему. Но когда его босс по клубу, где он обычно парковал машины в выходные, позвонил ему и предложил подзаработать сто долларов, Майк согласился.