Предназначение быть мамой - страница 16

В расписание этого мира, или в Систему, как это принято иногда называть, он еще успеет встроиться: здесь он ничего не потеряет. А вот возможности быть ребенком ему кроме матери больше никто не даст. И, если он не наиграется в пять лет, будет чудить в тридцать и в шестьдесят. Иногда такие «чудачества» могут быть безобидными. А иногда — травмирующими близких людей. Но время не повернуть вспять, и, если детство безвозвратно утеряно, вернуть эти бесценные мгновения просто невозможно: остается лишь смириться с их потерей.

Это самое важное! Ребенок делает слепок своей будущей жизни, своих привычек и ценностей с родителей. Конечно же, в большей степени с матери, потому что она обычно понятнее, ближе и доступнее. Он обычно чаще ее видит и больше проводит времени с ней.

Тяжело говорить об этом, но приходится: если мать на детской площадке курит и пьет пиво, пока малыш катается с горки, то для ребенка такое поведение будет нормальным. Нормальное же времяпрепровождение, что такого! Хотя маме может казаться, что он еще маленький, ничего не понимает и не запоминает, сколько бы она ни объясняла ему в подростковом возрасте про вред курения — слепок уже сделан.

Если мама одевается слишком раскованно и ведет себя с другими мужчинами фривольно — чему это научит девочку? Какие семейные ценности девочка сможет получить от такой матери? А мальчик — научится ли в таком случае доверять женщинам?

То есть все, что делает мать, при ребенке и даже без ребенка, — это важно. Сейчас многие люди заботятся об имидже, то есть о том, что о них думают другие. Полезнее всего было бы думать о том, какими нас видят наши дети. Если мы живем совсем не той жизнью, какой хотели бы, чтобы жили они, если делаем то, чего бы не пожелали им никогда, — это повод задуматься.

Есть и менее «опасные» по степени влияния на ребенка стороны жизни матери: например, уровень ее счастья, ее духовная жизнь, отношения с мужем (их глубина, близость и удовлетворенность ими), ее отношение к работе, к дому, к самим детям. Но тем не менее все это впечатывается в детскую психику, и об этом никогда не стоит забывать. Потом ребенок сможет жить иначе, но для этого ему нужно будет осознать губительность маминых моделей, захотеть изменить их и сделать над собой много усилий. Потому что если пустить жизнь на самотек — то получится как у мамы или почти как у мамы.

Очень важно, что мы берем от родителей не только моральные ценности и жизненные установки, но и модель взаимоотношений в семье. Так, девочка, мама которой была любима своим мужем, да так, что ребенок видел и понимал его уважение и восхищение, с большей вероятностью вырастет именно счастливой женщиной. В этом смысле роль матери более очевидна: ей нужно стать такой женщиной, какой она хотела бы видеть свою дочь. И при этом быть счастливой и любимой своим мужчиной. Так как глаза дочери — в сердце отца, увидев, как самый лучший для нее мужчина любит маму, она сама захочет стать такой, как мама.

С мальчиками несколько другая ситуация: матери необходимо стать такой женщиной, какую она хочет видеть рядом со своим сыном. А мужу — помочь стать таким мужчиной, каким она хотела бы видеть своего мальчика. И любить всем сердцем мужа, чтобы ребенок это видел и чувствовал. Иначе ничего не выйдет.

Все наши взаимоотношения дети считывают, как открытую книгу. Даже если нам кажется, что они слишком малы и ничего не понимают. Они видят наши скривившиеся от пренебрежения губы, когда мы разговариваем с мужем. Замечают и то, как снисходительно мы о нем отзываемся. Чувствуют, что мы давно не восхищаемся своей второй половиной. Бо́льшая часть наших тайных сигналов проходит незаметно для нас самих. Но дети успешно их перехватывают и расшифровывают. А потом — копируют.

Я знаю одну девушку, чьи родители живут вместе всю жизнь и делают вид, что у них все хорошо. Все думают, что это идеальная семья. А девушка уже трижды была замужем. И когда ее спрашивают: «Ну как же так? Как же родительский хороший сценарий?» — она лишь усмехается. Однажды она рассказала мне, что эта красивая картинка родительских отношений всегда была лишь фасадом. Родители жили в отдельных комнатах — разной жизнью. У них не было ничего общего, кроме дежурной встречи за завтраком с дежурной улыбкой. Мама никогда не говорила об отце, словно его не существовало. Отец никогда не проявлял нежности к матери. Два посторонних — и глубоко несчастных — человека под одной крышей. Хотя все это «кино» делалось из лучших побуждений, ради дочери, на нее не произвел впечатления родительский «спектакль».