Предсказание - страница 26

– А я уже хотел будить тебя, – заявил он, подходя ближе, – пора домой. Рабочий день закончился, – он оценил мое состояние взглядом, – ты хорошо держался сегодня. Завтра будет проще.

Я приподнялся с кушетки.

– А что делают дальше с этим кодом?

Николай не знал, наверное, что девушка-ученый рассказала о коде моей памяти, моего мозга. Он задумался, что ответить мне, может быть, пытался сформулировать правильнее и понятнее.

– Далее мы расшифровываем его. Выявляем жертв и стараемся помочь им.

Его слова были легки. Он не выдумал это тут же пару секунд назад, а знал всегда, значит, это было правдой.

– Жертв? – удивился я.

– Да, жертв. Мы помогаем им избежать смерти, предупреждаем об опасности, а они сами решают, верить нам или нет.

Я задумался над тем, помогают ли они людям или делают это с другой целью. Не зная, какую сторону занять, я перестал думать об этом.

«Пусть будет так, как сказал Николай. Мы помогаем людям избежать смерти», – и тут уловил себя на мысли, что если мне никто не собирался помогать, а целью было завладеть моим мозгом. Пока что я скрыл эту мысль от Николая, который ждал меня.

– Пойдем, – кивнул Николаю о своей готовности отправиться домой.

Он пошел вперед, я вслед за ним. Мы вышли из офиса, спустились на первый этаж, дошли до парковки и сели в его машину. Он достал телефон и посмотрел, нет ли сообщений или упущенных вызовов. Оказалось, что их не было. Николай повернул ключ зажигания, и машина загудела еле слышно.

Весь путь до дома Николай молчал. Я тоже не изъявлял желания говорить. Ему было на руку мое молчание, ведь постоянно искать ответы утомляет.

Я представил, как прошел день, за ним второй, третий. Мои фантазии переросли в реальность. Прошла уже неделя. Каждый день я вместе с Николаем приезжал в офис, где девушка-ученый, имени которой до сих пор не знал, подключала меня к сканеру. Данные моего мозга записывались в код, который служил помощью для людей, появившихся в моих видениях. Это все, что я знал. Смущало одно, видений не было. Каким людям мы помогали, не понимал. Возможно, мне должны были сообщить об этом позже, но пока что я присматривался к окружающим меня людям.

Однажды после очередного рабочего дня мне стало плохо. Состояние было похожим на самочувствие в первый мой рабочий день, но умноженное в несколько раз. Все вокруг понимали, что продолжать нельзя. Было принято решение о приостановлении проекта и исследований.

Я сидел в кресле. Девушка-ученый отсоединяла меня от сканера. Зрение не могло вернуться в привычное состояние, поэтому я практически ничего не видел.

– С тобой все будет хорошо. Это всего лишь переутомление, – заверила меня девушка, снимая бесчисленные датчики с тела.

– Как вас зовут? – мой интерес был на пике в тот момент.

– Зачем тебе? Мы не должны знакомиться. Это запрещено. Для тебя я всего лишь…

– Но я должен как-то обращаться к вам по имени, а не просто доктор или коллега. Знаете, как я зову вас сам для себя?

– Интересно знать, как? – она бросила снимать индикаторы и смотрела на меня, насколько я понял.

– Девушка-ученый, – мой ответ рассмешил ее. Я смог услышать ее смех.

– Забавно, – девушка продолжила свою работу.

– Да, но было бы правильнее обращаться к вам и называть вас по имени, если хотите, то по имени и отчеству, – на всякий случай добавил я.

Она сняла последний датчик. Зрение немного вернулось, но лишь на правый глаз. Левый оставался в неведении. Я повернулся к девушке и не отрывал взгляда от нее. Улыбающейся, она показалась мне еще красивее, чем обычно. Свои мысли на счет этого я скрыл.

– Динара, – немного тише обычного произнесла она.

На этот раз мое лицо расплылось в улыбке.

– Красивое имя, – это был ожидаемый ответ, – вы…

– Да, я родом оттуда, где такие имена распространены.

Динара поспешила отсечь ненужные вопросы. Это было верным решением с ее стороны. Больше вопросов у меня не возникло. Теперь я понимал, откуда у нее такая манящая внешность. Девушка с востока, хоть и не с такого дальнего, но все же в ней было что-то необычное, что тянуло меня к ней. Конечно же, свои намерения старался пресечь в зародыше, но симпатия все равно прорывалась сквозь многочисленные заграждения.