Предсказание - страница 44

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет, всё в порядке.

По спине Меррил пробежал холодок. Джордж снова сказал, что всё в порядке. Что он скрывает? Почему он не хочет ей ничего рассказать? А если задать вопрос напрямик, чтобы он не смог уйти от ответа?

— Не беспокойся, — Джордж Сиборн заметил напряжённое ожидание жены и взял её за руку. — Дорогая, я не хочу, чтобы ты переживала понапрасну.

— Джордж, иногда мне начинает казаться, что я теряю тебя. Звучит глупо, но у меня возникло такое чувство, что с тобой должно случиться что-то плохое. Я хочу уберечь тебя, но не знаю, как это сделать. Пожалуйста, скажи мне правду, — на глазах жены заблестели слёзы. От природы Меррил была сильной женщиной и не позволяла себе плакать при Джордже, но теперь что-то внутри неё оборвалось, и она склонила голову к мужу.

— Меррил, детка, не нужно плакать, — Джордж обнял жену, но внутри у него происходило что-то невообразимое. Он едва подавил в себе стон отчаяния.

— Если тебя не станет, я не переживу этого!

— Не говори так.

— Прости. Наверное, на меня влияет погода.

— Ничего, — мужчина допил кофе, поцеловал Меррил, встал из-за стола и снова вернулся на веранду.

Она догадывается. У Меррил нет объяснения той тревоге, которая охватила её, но она обо всём догадывается. Джордж чувствовал себя мерзавцем. Впервые в жизни у него появился большой секрет от жены, и он не спешит его раскрывать. Но что он может сказать? Дорогая, через неделю тебе придётся хлопотать по поводу моих похорон? Или сообщить, что у него появилась кое-какая информация, согласно которой он протянет не более семи дней? Пожалуй, молчание — лучший выход.

Установив чистый грунтованный холст, Джордж занял место перед мольбертом и подготовил всё необходимое для работы. Сегодня ему понадобятся все оттенки красного: от светло-алого до тёмно-багрового. Кровавый закат. По спине художника побежали мурашки. Тем не менее, он сделал первый набросок. Третья картина практически не отличалась от двух предшествующих в композиционном плане, за исключением женщины, выдвинувшейся на передний план.

Мужчина лишь обозначил человеческую фигуру, но выписывать детали таинственной незнакомки пока не торопился. Вместо этого он занялся небом, которое затянули тучи, отразившие свет заходящего солнца. Длинные полоски пурпурных лучей разлились во всех направлениях, придав земле огненный оттенок.

Движения руки художника были резкими, словно он держал в руке не кисть, а нож. Из-под кисти проступали красные полосы, и казалось, что Джордж Сиборн взрезает полотно, истекающее густой кровью. Картина превратилась в спину раненного животного.

"Ты довольна?" — с яростью подумал художник. Ещё никогда в жизни его не переполняла такая лютая ненависть. В каждый штрих мужчина вкладывал собственный страх перед неизбежностью.

"Отлично, Джордж!" — голос принадлежал ей.

"Ты жаждешь крови, так бери же её!" — широкий мазок кисти превратил небо в полыхающее зарево.

"Достаточно", — прогремела она в голове Джорджа, и художник тут же отступил назад.

Он знал, что ни один живописец в мире не способен создавать полотна в такие короткие сроки, но он мог. Оставалось лишь изобразить женщину.

"Дай мне отдохнуть, — попросил он. — У тебя есть время. Ещё семь дней".

"Хорошо", — ответила она.

Мужчина отложил палитру в сторону, чтобы насладиться предоставленной передышкой.

Он не хотел оставаться рядом с картиной, поэтому оделся, сел в машину и выехал со двора. Судя по времени, Присцилла вот-вот должна была освободиться из школы, так что Джордж без колебаний выбрал нужный маршрут. Мужчина подъехал вовремя, потому что не прошло и десяти минут, как прозвенел звонок с последнего урока, и ребятня шумным потоком хлынула на улицу. Толпа учеников с радостными криками покинула здание школы. Среди них Джордж Сиборн заметил Присциллу и Джессику.

— Привет! — окликнул он девочек, когда те поравнялись с его автомобилем.

— Папочка! — обрадовалась дочь.

— Здравствуйте, мистер Сиборн! — улыбнулась Джессика.

— Куда держите путь? — поинтересовался Джордж.

— Собирались идти домой, — ответила Присцилла.

— Тогда прыгайте в машину, — мужчина услужливо открыл заднюю дверцу, и девочки по очереди забрались на сиденье.