Предсказанная Война - страница 11

— Капитан, что случилось?

Мужчина посмотрел на царицу и пришедшего за сестрой князя и пожал плечами. Не знал. Когда они проплывали мимо какого-то ямлезского судна, с него донёсся громкий и насмешливый крик. Говорил человек с ужасным акцентом, что выдавало в нём явно непривыкшего к чужому языку.

— Эй, вы! Северъяне! — кузены и капитан оглянулись на звук. — Да-да, вы! Правильно делаете, что уходите. Убирайтесь с нашей земли.

— Да как ты… — капитан уже было собрался поставить на место наглого крикуна, но царица его усмирила, положив руку мужчине на плечо. Он устыдился, но гнев его не утих. Все трое молчали.

— Кончилась ваша власть. Передайте вашим правъителям, что их сестра, София отправилась на тот свет!!! Ведь в честь этого и палили пушки…

Что кричал ямлезец дальше, ни Евдокия, ни Володар не слышали. Умерла. Её больше нет… Царица закрыла лицо руками, скрывая слёзы безграничного горя. Князь сжал зубы, силясь сдерживать эмоции, которые, тем не менее, яснее слов выразились на его лице.

Турмания София, дочь короля Дария Обенского, умерла в сорок девять лет.

Тяжёлая душная жара, стоявшая в воздухе, тяготила больную душу. Редкий ветерок с трудом мог принести облегчения, а рассеять горькие мысли и подавно. Мария до сих пор с трудом верила в то, что произошло. Софию похоронили сегодня утром. Младшая царица же себя ощущала безвольной куклой, без эмоций и души. У неё не было сил ни на что: слёзы и неизбывное забрали все. Голова нестерпимо болела после четырёх дней непрерывных рыданий. Лицо опухло.

Новый порыв ветра немного освежил разгорячённую кожу. Девушка сидела на скамье в саду. Ровно держать спину не хватало сил, и она облокачивалась на спинку скамейки. Руки сложены на коленях, глаза смотрят в никуда. Со стороны могло показаться, что это статуя. Только ни у одной статуи не может быть столько горя и безнадежности во взгляде.

Тяжело терять близких. Мария надеялась, что не испытает этого так скоро. Но пришедшее в ей в Фингард письмо заставило её собраться в ту же минуту и приехать как можно быстрее. Она успела как раз за три дня до смерти сестры. В последний день, ей сообщили, что турмании стало хуже. Мария бежала со всех ног в покои сестры, и она успела. София умерла через час у неё на руках.

Похороны состоялись ещё через три дня. Мария еле стояла на ногах. Красные глаза, после бессонных ночей, проведённых в слезах, её доконали. Турмания Эсманур испугалась тогда, что младшая царица, чего доброго, рухнет, так как она тогда была больше похожа на привидение, и старшая сестра Адиля шла с Марией, держа её за руку.

Раздались шаги, и в саду показалась одна из рабынь турмана Адиля. Она присела, сложив руки перед собой и склонив голову, и снова выпрямилась.

— Госпожа…

Мария вяло подняла голову, но на рабыню не оглянулась (та стояла позади царицы).

— Чего тебе? — спросила она. Язык плохо слушался, а голос слегка охрип.

— Повелитель Вас зовёт…

Мария, собравшись с духом, поднялась на ноги и довольно быстро для своего состояние пошла прочь из сада. Она не обращала внимание на встречных ямлезцев. Кто провожал её с сочувствием, кто со злорадством — царица сохраняла даже в трауре и чёрном своём облачении прямую осанку и благородство, а самообладание ни на миг ей не изменило.

Стража пропустила её без вопросов и лишь молча отсалютовала госпоже и девушке-элитарию из полка, в котором они сами когда-то учились. Мария остановилась перед дверями, услышав в покоях турмана жаркий спор. Прислушалась — спорят Арслан и сын Марихан, царевич Мурад.

— Да как ты смеешь, щенок? Разве так говорят со старшим братом?

— То, что ты мой брат по крови, не делает тебя моим братом по душе, трус!!!

— Я — БУДУЩИЙ ТРУМАН!!! — в ярости крикнул Мурад, и от его голоса задрожали стены.

— Не спеши, отец ещё не выбрал, — ответил Арслан более спокойно, но в его голосе можно было прочесть явное раздражение и злость. Он не мог забыть той ненависти, что питала мать Мурада к Софии.

Мария тяжело вздохнула. Этого следовало ожидать. Смерть младшей трумании, которая всегда учила сына любить своего брата, сняла барьер вынужденного мира между сыновьями Адиля. И если дать им волю они, чего доброго, ещё глотки друг другу перережут…