Предупреждение путешествующим в тумане - страница 15

Поднимаю глаза на Нину. Губы у нее нервно подергиваются. Потом она резко бьет меня по руке. Платочек падает на пол.

— Вот, значит, куда он от меня своих б… прятал, — кричит она, — если я не вовремя возвращалась…

Она судорожно всхлипывает, отворачивается, и тут ее начинает тошнить.

Волоку даму в туалет.

— Уйди, — просит она между приступами. — Убирайся отсюда. Не смотри.

Иду на кухню, наливаю стакан одной заварки. Закуриваю. Минут через пятнадцать приходит Нина.

— Выпей, — говорю я, жестом показывая на стакан чая. — Поможет.

Глаза у нее уже совсем трезвые.

— Мне очень стыдно, — она теребит поясок халата, — поверьте, это впервые в жизни.

— Ничего не было, — я киваю, — договорились?

Она отводит глаза. Я смотрю на часы. Значит, путь к Бессонову в ближайшие дни лежит через Громову, как я и предполагал. А мне он нужен именно в ближайшие дни. Точнее, не он, а что — сами знаете.

— Сегодня вам лучше уйти, — нерешительно произносит Нина. — Вы не подумайте…

— У меня уже есть номер в гостинице.

Нина кивает, и мы прощаемся. Она очень бледная, мне ее жаль. Но что тут поделаешь?

На новое место жительства я попал к девяти часам вечера.

У гостиничных номеров есть одно неприятное свойство — к ним привыкаешь. Привыкаешь к пятнам на обоях, скрипящему креслу и поцарапанной плоскости стола, улице за окном и голосу дежурной. Может, именно поэтому я не люблю подолгу задерживаться на одном месте — в день отъезда становится страшно, что больше никогда сюда не вернешься.

Я поставил сумку, стянул свитер, расстегнул ворот рубашки и распахнул окно, чтобы немного подышать вечерним воздухом. На улице только смеркалось, и сквозь причудливую вязь деревьев проглядывали красные крыши домов. От серых плит тротуара веяло вечерней сыростью. На каждой плите сидело по жабе.

Я вернулся к сумке и стал подбирать наряд для предстоящего мероприятия. За окном квакнула одна жаба. Потом вторая. Похоже, они задумали устроить концерт.

Через час я уже был возле дискотеки. Правда, как выяснилось, меня там не особо ждали.

— Слушай, парень, — сказал мне в дверях довольно мрачный субъект, почесывая выбритый затылок, — катился бы ты отсюда, а? В зале и так полно народу.

— Меня ждут, — я попытался оттолкнуть его и без лишних разговоров пройти наверх. Но недооценил субъекта. Потому что через секунду он уже яростно выкручивал мне руку.

— Отпусти, — наконец попросил я.

— Брыкаться не будешь? — пропыхтел он.

Видимо, я тоже был не подарок.

— Хорошо.

Он отпустил.

— Можешь кого-нибудь послать. в зал? — я растирал затекшую руку.

— Это еще зачем? — субъект не отличался приветливостью.

— Передай барменше, — я полез за деньгами, — привет.

— От кого? — он взял купюру двумя пальцами за уголок.

— От… инкогнито.

— Чего-чего?

— По буквам повторить? — я прищурился.

— Да нет, не надо. Не глухой. Гвоздь! — окликнул он какого-то типа, выходящего из туалета. — Сходи к Зойке. Передай…

Гвоздь вернулся довольно скоро и буркнул субъекту:

— Зойка просила пропустить. Ее приятель.

— Постой тогда за меня.

Субъект поднялся вместе со мной наверх, провел через зал, раздвигая танцующих, и, подтолкнув кого-то под ребра кулаком, освободил место у стойки. А под конец вернул деньги. Это меня особенно потрясло.

— Вход бесплатный, — пояснил он. — Вы платите только за напитки.

— У вас тут строго, — я улыбнулся барменше.

— Здорово помяли? — она ответила на улыбку. — Здесь чужих не любят. Учтите на следующий раз.

— Следующего раза не будет. Сзади я его не подпущу, а спереди со мной справиться не так-то просто.

— Ишь ты, какой крутой, — сказала она насмешливо. — Как утес на Волге. Что закажете?

— Дайте кофе.

— И чего-нибудь покрепче? — напоминает барменша.

Она отходит, а в это время кто-то окликает меня:

— Вот не ожидала вас здесь встретить…

Я обернулся и получил удовольствие лицезреть лаборантку, ту самую, языкатую. Звали ее Марина, я запомнил.

— Что, слишком старый? — я хмыкнул.

— Неудачно пошутила, каюсь, — она садится на соседнюю табуретку, немыслимо переплетая джинсовые ноги.

— Чем вас угостить? — спрашиваю я.

— Если можно, стакан фанты. Тут очень душно.

— Вы одна?