Предвидение - страница 8

— Ты так напоминаешь мне себя в твоем возрасте, мальчик. Горячая голова, да еще и упрямый. Никто не мог мне ничего сказать, всему приходилось учится самому. Мой отец делал все, чтобы вразумить меня, но я ничего не слушал. Я думал, что он необъективен и старомоден. Застрял на месте. Как глупо с его стороны было судить женщину, которую он не знал, основываясь на занятиях, в которые, как я считал, ее втянули.

Наверное, это не меняло факта, к которому постоянно возвращался Ник:

— Не стоило ей тебя предавать.

— Не стоило мне быть слепцом.

Эш похлопал Кириана по плечу.

— Мы сами выбираем свою правду жизни, всегда видим то, что хотим в других и в себе.

Кириан кивнул.

— И я видел сердечность в жадности, правду там, где ее не было. Легко натворить дел, когда ты молод, — он горько рассмеялся. — Мой отец часто говорил: «Кириан, сын мой, ты подарок лишь для меня и твоей матери. Мы всегда будем любить тебя и целовать землю, по которой ты ходишь. К сожалению, остальная часть мира не будет ценить тебя за то, что ты есть. В тебе видят лишь языкастого парня. Они любят лишь успешных людей, наплевав на их недостатки и проблемы».

Ник поморщился.

— Жестко.

— Но правда. Но до меня не доходило. Я скорее гонялся за спелым яблоком, чтобы обнаружить засушенный горький фрукт на языке, — он дотронулся до руки младшей сестры, как будто все еще мог почувствовать живую плоть. — Можно подумать, что мои вечно ворчащие и указывающие на все мои грехи сестрицы сломали мой дух в молодости, и я не знал никого, кому бы нравилась моя компания.

Ник фыркнул в ответ на его уничижительный юмор, особенно учитывая, что, по его словам, сестры никогда его не критиковали.

— Твоя жена была дурой.

— Нет, Ник, Теона была умной и расчетливой. Она знала, чего хочет и не боялась это получить. Это я дурак, что закрыл глаза на те вещи, что должен был бы разглядеть, — он сузил глаза. — Она была не похожа на твою Коди. Но отвечу на предыдущий вопрос — одинаково тяжело жить с будущем, которое не знаешь и которое знаешь. Неизвестность пугает. Чаще всего тратишь на это свое время впустую. Любит ли она меня? Сделать это или то?

Эш кивнул.

— Кириан прав. Ничто не разрывает душу, как необходимость принять решение, когда не знаешь, чем оно обернется, и с чем останешься, когда все закончится.

— Кроме того, что придется жить с тем, что принял неверное, — пробормотал Ник.

Кириан фыркнул.

— Ух ты, Ашерон, а он нас таки слушает. Кажется, мне страшно. Это знак Апокалипсиса.

Ник показал язык.

— Босс, если больше не будет зомби, то я справлюсь.

Оба застонали от их упоминания.

— Мадуг же больше не программирует?

Ник покачал головой в ответ на вопрос Кириана.

— Мы оттащили его от компьютеров. Пообещали переломать пальцы на ногах и руках и разбить очки.

— Хорошо. Он конечно гений, но сущий кошмар.

— Знаю я. И бедный Бабба. Им с Марком больше некого преследовать. Они застряли на классах по выживанию. Может, мы должны бросить им косточку?

Кириан нахмурился.

— А я вот не против поскучать. А ты, Ашерон?

— Скука… что за иностранные слова ты употребляешь, генерал? Боюсь, они мне не знакомы.

Ник засмеялся. Забавно наблюдать, как Кириан и Ашерон ведут себя как дети.

По крайней мере пока не зазвонил телефон Эша. Извинившись, он отошел, чтобы ответить.

Кириан скрестил руки на груди.

— И что ты тут делаешь?

— Мне было любопытно, — признался Ник. — Знаю, что ты рассказывал о сестрах. Братьев и сестер у меня нет, так что я пытался представить тебя ребенком вместе с ними. Но это в голове не укладывается.

Кириан посмотрел на огромную статую грустным взглядом.

— Жаль, что мы не ценим наше детство, пока не станет слишком поздно. Особенно те, у кого оно было хорошим.

— Ты о чем?

Кириан вздохнул.

— В свое время я считал, что так и должно быть. Не понимал, как мне повезло, пока однажды не покинул дом и не увидел, как растут другие дети.

— Твой друг Юлиан?

Он кивнул.

— Да. Он открыл мне глаза на то, чего я не замечал раньше.

Нику хотелось бы встретиться с наставником Кириана. Чем больше он слышал о древнегреческом генерале Юлиане Македонском, тем больше уважал его.