Прекрасная любимица - страница 4

Мы не позволяли себе вольностей, лишь иногда шурша простынями, что уж говорить о сломанной мебели.

Однако здесь, в нашей кровати, когда она подо мной, жаждущая, стонущая, ее слова звучат эхом у меня в голове, отбивая ритм, каждое словно удар в барабан.

Мне не хватает не оправдывающегося говнюка Стеллы.

Она позволяет мне быть нежным. Она терпеливо ждет, чтобы затем погрузиться в глубины настоящего секса, о котором просит, глубже и глубже.

Она спросит: Не хочешь поиграть с нашей камерой сегодня?

Нет, Лепесточек, достаточно того, что ты просто рядом.

Ты иногда скучаешь по клубу?

Нет, Лепесточек, я счастлив здесь и сейчас, когда наша дочь спит прямо по коридору.

Тебе очень нравится смотреть на них, правда? Нравится их вкус?

Я хотел, чтобы она ни о чем не задумывалась. Чувствовала себя в безопасности и желанной. Я закрыл глаза, поглощенный парадоксальным чувством легкости, когда Сара медленно приближалась к оргазму подо мной, ощущая боль в груди при осознании того, что где-то преступив черту, я вовсе забыл о том, что нужно ей.

***

В четыре утра я сидел на полу детской, в то время как Сара кормила Аннабель. Небо за окном было насыщенного иссиня-черного цвета, и даже для этого часа на улицах Верхнего Ист-Сайда было довольно тихо.

─ Ты не должен был вскакивать с нами, ─ прошептала она.

Сара твердит это фразу каждое утро, беспокоясь о моем недосыпе и предстоящем долгом рабочем дне. Но здесь, прямо сейчас, мое любимое время дня.

─ Я укутаю ее потеплее и отправлюсь на пробежку, как вы закончите.

Сара наблюдала за мной в темноте:

─ Я люблю тебя.

Сглотнул, кивая, стараясь побороть ком в горле, чтобы повторить это признание. Я едва уснул вчера ночью после осознания того, что так долго восхищался Мамочкой Сарой, что отчасти не позволял себе наслаждаться Сарой как женщиной.

─ Что-то не так? ─ прошептала она, наблюдая за тем, как я напряжен.

─ Думаю, нам нужно прийти к соглашению и вернуть прежних «нас» перед тем, как ты снова забеременеешь.

─ «Нас»? ─ повторила она.

─ Думаю, я слышал, о чем ты говорила прошлой ночью.

Она нахмурилась, отчего я сделал вывод, что Сара не совсем понимала, о чем именно я говорил:

─ Правда?

─ Я хочу снова стать тем мужем, который тебе нужен. Фотографии. Съемка на камеру. Осознание того, что я удовлетворяю твои потребности. Мне бы хотелось иногда побыть Самим собой, ─ сказал я, и она засмеялась, прикрыв лот ладошкой, когда малышка с удивлением оторвалась от ее груди.

─ Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ─ прошептала она ей, ─ иди-ка сюда.

─ Может быть, мама сможет приглядеть за Любимицей, и мы начнем с ужина? Медленно двигаясь к чему-то большему?

Она снова посмотрела на меня, распахнув глаза:

─ Типа клуба?

Я наблюдал за Сарой, держащей на руках нашего ребенка, и почувствовал волну неистового волнения, что накрывала меня с головой, и не ручался, что нашел бы в себе силы позволить другим видеть ее столь уязвимой и настолько зрелой.

─ Если ты этого хочешь, ─ выдавил из себя я.

Она кивнула, мягко озвучив свой ответ:

─ Да.

***

Сложил коляску и убрал ее в шкаф в прихожей перед тем как стянуть с себя футболку. Хотя уже была середина зимы, погодка все еще стояла, как в январе. Поэтому зайдя в теплую квартиру, одетый в лонгслив для бега [прим.пер. – футболка с длинными рукавами, из мягкой дышащей и водонепроницаемой ткани], чтобы не замерзнуть на улице, я испытал на себе всю прелесть фразы ─ не вздохнуть, не повернуться. Нагнувшись, расстегнул рюкзак-переноску и вытащил закутанную как капусту малышку.

─ Неплохо повеселились, крошка? ─ прошептал я, целуя ее розовенькую щечку. Она была теплой и пускала слюнки, а огромные карие глаза стали похожи на щелочки, точь-в-точь как у матери, когда та улыбалась. ─ Хорошая пробежка, да?

Сел на диван и положил Аннабель на грудь, пока восстанавливал дыхание.

─ Ты потный и уселся на кровать, да? ─ крикнула мне Сара из главной спальни.

Я показал Анне язык, когда проказница и попыталась за него ухватиться.

─ Очень потный, ─ ответил своей жене. ─ На самом деле почти зловонный.

Прямо по коридору послышался звук каблучков Сары, и, увидев нас, она застыла, словно заворожённая.