Прекрасная жертва - страница 2

В то лето в окрестностях городка постоянно вспыхивали пожары, и лесная служба стягивала в наш район межведомственные отряды из других штатов – даже из Вайоминга и Южной Дакоты. Уже несколько дней над Колорадо-Спрингсом не рассеивалась дымка. На севере бушевали пожары, и огненно-красный шар солнца просвечивал вечерами сквозь серую завесу. Звезд я не видела с прошлой зарплаты.

– Что будем пить? – спросила я, приветливо улыбнувшись мужчинам.

– А у тебя симпатичный причесончик! – сказал один из них.

Я опустила подбородок и вздернула бровь.

– Заткнись, Зик, и заказывай. Нас в любой момент могут сдернуть.

– Черт тебя подери, Тэйлор, – проворчал Зик и хмуро поглядел в мою сторону, – принеси ему чего-нибудь пожевать. Он злой, когда голодный.

– Хорошо, – ответила я, уже начиная испытывать раздражение.

Тэйлор быстро на меня посмотрел. В эту долю секунды я с удовольствием ощутила взгляд его теплых карих глаз, в которых мне почудилось что-то родное. Он моргнул и принялся изучать меню.

В наш город довольно часто заносило привлекательных мужчин. Но эти красавцы с развитой мускулатурой и бронзовым загаром исчезали, не успев отряхнуть с обуви пепел, и мне оставалось только любоваться ими издалека. Уважающие себя местные девушки не встречались с заезжими парнями: никому из нас не хотелось под конец сезона остаться одной – если не с животом, то с разбитым сердцем. Я видела многих бедолаг, брошенных пожарными или летчиками. Тем, кого мой отец называл бродягами, Спрингс казался цветником, где их ждали отчаянные девчонки, готовые полюбить парня, который через несколько месяцев навсегда уедет. Про меня родители говорили, что я самая образованная шлюха в городе. Так или иначе, дурочкой я не была.

– Начнем с напитков.

Я старалась говорить приятным голосом: заезжие ребята обычно оставляли хорошие чаевые.

– Ты что будешь, Трекс? – спросил Зик у чисто одетого парня.

Тот безо всякого выражения посмотрел на меня из-под влажных вьющихся волос:

– Просто воду.

Зик отложил меню:

– Мне тоже.

Тэйлор снова поднял глаза. Белки ярко выделялись на покрытой грязью физиономии. Его коротко стриженные темные волосы были того же теплого оттенка, что и глаза. Лицо казалось добрым, но кожа на обеих руках пестрела всевозможными татуировками, каждая из которых, похоже, досталась ему не просто так.

– У вас есть сладкий чай? – спросил Тэйлор.

– Да, со льдом. Принести?

Он кивнул и вопросительно посмотрел на мужчину, сидевшего напротив:

– Ты что возьмешь, Долтон?

– У них нет вишневой кока-колы, – пробормотал Долтон, насупившись, и, посмотрев на меня, спросил: – Почему в этом чертовом штате Колорадо ни у кого нет вишневой колы?

Тэйлор облокотился о стол. Мускулы предплечий налились под испещренной татуировками кожей.

– Я с этим смирился, – сказал он. – Смирись и ты, старик.

– Я сама могу сделать вам вишневую колу.

Долтон бросил меню на стол и проворчал:

– Это не то же самое. Просто принесите воды.

Я забрала меню и, наклонившись, сказала Долтону в лицо:

– Конечно, это не то же самое. У меня получается лучше.

Уходя, я слышала, что парни захихикали, как мальчишки.

– Ого! – сказал один из них.

По пути к бару я остановилась у столика Дона:

– Все в порядке?

– Угу, – промычал Дон, жуя стейк.

Он уже заканчивал свой обед. Все остальные тарелки, кроме блюдечка с чизкейком, были дочиста выскоблены. Я похлопала его по тощему плечу и пошла заниматься напитками. Два пластиковых стаканчика наполнила водой со льдом, один – холодным сладким чаем. Потом начала готовить вишневую колу для Долтона.

Федра выглянула из двустворчатой двери и, нахмурившись, кивнула в сторону людей, стоявших у входа.

– У нас очередь? – спросила она, вытирая руки о полотенце, повязанное вокруг талии вместо фартука.

Федра родилась и выросла в Колорадо-Спрингсе. С Чаком познакомилась на концерте. Она была самой настоящей хиппи, он тоже пытался хипповать. Когда-то они вместе сидели на забастовках в защиту мира, а теперь управляли самым популярным в городе кафе. Один ресторанный гид назвал «Пилу» лучшим местом для обеда в Колорадо-Спрингсе. Видя гостей, стоящих у двери, Федра всегда очень нервничала.