Прекрасный хаос - страница 14
— Леджер, у тебя все в порядке? — спросил Эйвери.
В комнате было еще темно, так что, должно быть, он услышал, как я ворочаюсь.
— Все нормально. Прости. Дурной сон приснился.
— А мне вот тоже не спится.
Я повернулся к нему, хотя в темноте все равно ничего нельзя было различить. Комнаты с окнами полагались только старшим офицерам.
— Что-то не так? — спросил я.
— Не знаю. Ты не против, если я немного порассуждаю вслух?
— Конечно.
Эйвери был отличным другом. Поступиться ради него несколькими минутами сна было самым меньшим, чем я мог ему отплатить.
Он завозился в постели, усаживаясь.
— Я все думаю про Вудворка с Марли. И про леди Америку.
— А что леди Америка? — спросил я, тоже садясь на постели.
— Сначала, когда я увидел, как леди Америк; бросилась к Марли, я разозлился. Подумал, надо же иметь соображение. Все-таки они проштрафились и заслужили наказание. Не могут же король с принцем Максоном спустить это им с рук, так:
— Ну да.
— А когда служанки с лакеями рассуждали об этом, они вроде как одобряли леди Америку. Мне это казалось неправильным, потому что, думал я, они поступили плохо. Но, в общем, слуги прожили во дворце куда дольше нашего. Может, они много чего здесь видели. И знают что-то такое, чего не знаем мы. А если все считают, что леди Америка поступила правильно... тогда, может, я чего-то не понимаю?
Мы с ним сейчас вступали на зыбкую почву. Но он был моим другом. Лучшего друга у меня не было никогда. Я доверял Эйвери мою жизнь, а дворец — такое место, где без союзника никак нельзя.
— Хороший вопрос. Тут поневоле задумаешься.
— Вот именно. Например, порой, когда я дежурю в кабинете короля, принц сидит и работает, а потом выходит за чем-нибудь. Тогда король Кларксон берет то, что сделал принц, и половину отменяет. Почему? Неужели нельзя хотя бы поговорить с ним на эту тему? Я думал, он готовит его к правлению.
— Не знаю. Контроль? — Едва я произнес это слово, как понял, что это не может не быть правдой хотя бы отчасти. Порой я подозревал, что принц не до конца в курсе того, что происходит. — Возможно, Максон не настолько компетентен, как того хотелось бы королю?
— А что, если наоборот — более компетентен, чем того хотелось бы королю?
Я подавил смешок:
— В это трудно поверить. Его высочество производит впечатление человека, который витает в облаках.
— Гм. — Эйвери поерзал в темноте. — Может, ты и прав. Просто мне кажется, что люди лучшего о нем мнения, чем король. И, судя по тому, что все говорят о леди Америке, если бы они могли выбирать принцессу, то выбрали бы ее. И если она такая строптивая, может, и принц Максон тоже?
Он спрашивал о таких вещах, которые мне не хотелось признавать. Возможно ли, что Максон на самом деле пытается подорвать отцовское влияние? А если это так, значит ли это, что он пытается подорвать королевскую власть и все то, что она олицетворяет? Я никогда не был горячим поклонником монархии и не мог испытывать серьезную неприязнь к человеку, который с ней борется.
Но моя любовь к Америке была превыше всего остального, а поскольку Максон стоял между мной и этой любовью, едва ли что-то сказанное или сделанное им могло бы заставить меня считать его приличным человеком.
— Даже и не знаю, — ответил я честно. — Он ведь не остановил то, что учинили над Вудворком.
— Конечно, но это еще не значит, что все случилось с его одобрения. — Эйвери зевнул. — Я просто хочу сказать, что нас учили наблюдать за каждым человеком, который переступает порог дворца, чтобы определить, нет ли у него каких-либо тайных намерений. Возможно, с теми, кто уже находится во дворце, не помешало бы вести себя точно так же.
Я улыбнулся.
— Похоже, ты что-то нащупал, — признал я.
— Ну разумеется. Я мозг всей этой операции. — Он зашуршал одеялом, снова укладываясь в постель.
— Спи давай, мозг. Твой ум понадобится нам завтра, — поддразнил я его.
— Есть. — С минуту он лежал молча, прежде чем снова подать голос: — Спасибо тебе за то, что выслушал.
— Всегда пожалуйста. Для чего еще нужны друзья?
— Угу. — Он опять зевнул. — Я скучаю по Вудворку.
— Знаю, — вздохнул я. — Я тоже по нему скучаю.