Преодоление идеализма - страница 3

Впервые Крик подверг эту систему критике в ее мангеймском варианте, выступив против собственного начальника по учебной части Зиккингера, который ввел понятие «нормального интеллекта» как нормы «жизненной одаренности», связав все это с социал-дарвинистской идеей отбора. Крик осудил мангеймскую систему как авторитарно-бюрократическую, за что получил от мстительного Зиккингера плохую аттестацию.

Во времена III Рейха Крик столкнулся на этой же почве с Вильгельмом Хартнакке (1878–1952) (ниже мы расскажем подробней об этой полемике). Крик осудил педагогические идеи социал-дарвиниста Хартнакке как «архиреакционные»: «Буржуазия снова претендует на монополию в образовании и науке и обосновывает эти притязания своей «наследственностью…» Это очень простое решение проблемы расы и отбора. Его суть – в кошельке… Раб должен оставаться рабом».

Э. Крика, как человека из народа, такой подход устроить, естественно, не мог. Он не был революционером, отрицательно относился к классовой борьбе и мечтал о единстве буржуазии и рабочего класса в солидарном национальном сообществе. Он пытался найти баланс между либерализмом и социализмом, выдвигая идею «циркуляции элит». Идея эта созвучна теории Вильфредо Парето (1848–1923), но если у Парето новая элита вытесняет старую в процессе дарвиновской борьбы за существование, Крик хотел, чтобы смена элит происходила мирным путем, а рычагом ее была система образования. Крик еще в 1922 г. в своей работе «Философия воспитания» полемизировал с натуралистической утопией расовой педагогики, исходившей из того, что здоровые расовые задатки механически способны породить здоровый расовый дух. Подобные установки очень похожи на упомянутое ложное толкование изречения Ювенала.

Эрнст Крик родился 6 июля 1882 года в Фегисхайме в Бадене. Он происходил из протестантской семьи, его отец был инженером-строителем, а предки крестьянами и ремесленниками. Жизнь была трудной, ибо нужду и одиночество он познал уже в раннем детстве. Десятилетним мальчиком он покинул семью и поступил в реальную школу в Мюльгейме. В 1898 году он поступает слушателем на педагогический семинар в Карлсруэ и по окончании курса в 1900 становится младшим учителем народной школы. За четыре года он шесть раз сменил место работы, преподавал в разных городах Бадена и все время оставался младшим учителем. Эту должность он занимал вплоть до 1924 года. Только целеустремленность и невероятная сила характера позволили ему выжить в этих условиях и заниматься всесторонним самообразованием.

Медленно приходил он к пониманию того, что его собственная нужда лишь уменьшенное отражение той нужды, в которой живет весь народ. Крик искал ответа на вопрос: «Почему?» Своим духовным поискам он мог посвятить только свободное от работы время. Из общеисторического плана волновавшей его проблемы постепенно выделился вопрос о духовном складе народа.

В своей одинокой комнатке Крик начинает готовиться к борьбе со всей ненавистной ему системой западного просветительского рационализма, которой впоследствии он посвятил всю жизнь. В те годы ему помогла известная книга «Единственный и его собственность» Макса Штирнера (1806–1856), так как никто не может долго опираться лишь на себя самого. Любой одинокий человек стремится преодолеть свою нужду «в духе». В условиях того духовного убожества, в которых жила кайзеровская Германия, Крик, как и многие другие представители мыслящей молодежи, обратился к великому философскому наследию немецкого классического идеализма. К тому же источнику в обстановке безмозглого потребительства обращают свои надежды и крупнейшие идеологи современной Германии, такие как Хорст Малер и Рейнхольд Оберлерхер. Крика захватило неоидеалистическое движение, порожденное политическим кризисом немецкого народа. Он изучает немецкий идеализм по Лессингу, Гаманну, Гердеру, Фихте, Гегелю и Канту, затем обращается к первоисточникам – к древней Греции, к Платону. Хотя он тогда не мог еще осознать подлинные причины, по которым его так влечет к античному полису, но им двигал верный мировоззренческий инстинкт. Крик подозревал, какие революционные возможности таятся для немецкого народа в осуществленном полисом единстве политики, воспитания и мировоззрения. Но время этого откровения еще не наступило.