Преодоление - страница 24
Он таращил на них глаза, не решаясь дотронуться пальцем, позабыв о том, что товарищи ждут его в бане.
— Вот так бижутерия! — молвил он наконец, опомнившись. И тут его охватила ярость. Ему подсунули ворованные драгоценности! О том, что в свертке краденое, ни малейших сомнений не было. От возмущения его словно парализовало. С трудом выпрямившись, достал из кармана коробку с махоркой, скрутил цигарку и затянулся так, что бумага вспыхнула.
«А это что еще за пачка? Вроде фотографии», — обратил он внимание на что-то завернутое в газету. Раскрыл — сберегательные книжки. Перелистал одну, другую, покачал головой. Вот они, источники шикарных ужинов, пышных одежд! Вот откуда беспардонная убежденность: «Ежели я чего захочу, то оно будет моим. А я, именно я, а не кто другой оказался самым достойным доверия этой… этих…».
Дмитрий стал сам себе отвратителен. Нужно было что-то делать.
«Отнесу в милицию», — решил он, захлопнув крышку чемоданчика и едва не бегом пустился по улице. Однако по дороге раздумал. «Если награбленное принадлежит бандитской шайке, то я буду немедленно убит. И не просто убит, а расчленен и зарыт в разных местах или спущен в Волжскую прорубь. Нет, так умирать глупо».
Скрепя сердце, Дмитрий сел в трамвай и отвез содержимое чемоданчика Клаве. Ни о чем ее не спросил, сказал только:
— Я в милицию не сообщил, но мне на глаза лучше не попадайся! Чтобы духу твоего больше на участке не было!
На следующий день ремесленников привел другой воспитатель, от него Дмитрий узнал, что Клава Котикова и ее подружка Кира исчезли в неизвестном направлении и даже расчет не взяли в ФЗУ. Может быть, на фронт махнули самовольно патриотки? Дмитрий только крякнул. На фронт они не убежали, в этом он был уверен. Вскоре узнал и о том, что в бандитской шайке они тоже не состояли, а деньги промышляли весьма просто и совершенно безопасно.
В группе Клавы было пятьдесят учеников ФЗУ. С началом каждого месяца между воспитательницей и воспитанниками происходил примерно такой разговор.
«Коля (Ваня, Маня, Таня…), наверное, ты соскучился по дому? Небось хочется в деревню?»
«Ой, как хочется, Клавдия Никитична! Отпустите, Клавдия Никитична, пожалуйста! А я вам из дому сала и еще чего-нибудь привезу».
«Ладно, жалко мне тебя, ты мальчик хороший. Смотри только, чтобы через месяц был обратно, как часы! На, возьми справку на проезд и никому ни слова о том, что я тебя отпустила».
«Да, что вы, Клавдия Никитична! Да я — могила!..»
«Ну-ну, хорошо, давай сюда хлебную и продуктовую карточки, в деревне они тебе не нужны. Вернешься, — скажешь: лежал в больнице».
Ученики на радостях отдавали карточки, а воспитательница — на базар их! Десять учеников отпустит — двадцать карточек в кармане. А по базарному курсу карточка стоила тысячу рублей. За буханку хлеба давали двести! Прибыль Клавы составляла более ста тысяч рублей в год, действовала же Клава таким образом подольше трех лет. Теперь ищи-свищи ее! Да и кому искать? Война. Директора ФЗУ, правда, осудили и отправили в штрафную роту на фронт, где его и убили в первой же атаке, а Клава как в воду канула. Годами не было о ней ни слуху ни духу: долго ли женщине поменять фамилию! И вот… вдруг, пожалуйста! Такая метаморфоза! Выскочила, как черт из коробочки, в новом качестве супруги главного инженера Круцкого. Постарела Клава, поизносилась… И то сказать, сколько лет минуло! Время вспять не повернешь. Теперешняя и та, ловкая, разбитная, которую Дмитрий знал в… дай бог память… Э! Что было, то быльем поросло».
Все это пронеслось сейчас в памяти Хрулева здесь, на ромашковой поляне, в высоком темпе, и в заключение он еще подумал, что если прикинуть разницу в возрастах Круцкого и его супруги, то она этак лет на десять оставит его позади. Возможно, из-за этого Круцкий не появляется с ней на людях?
О том, что бывшая Котикова умышленно избегает попадаться ему на глаза, опасаясь, как бы он не разгласил то, что она считала тайной, Хрулеву как-то в голову не приходило.
Сейчас директор не глядел на главного инженера, перебрасывался репликами с окружающими, но тот, словно догадываясь, что директор думает о нем, поднялся на колено, взял стопку и жестом попросил внимания, чтобы сказать тост.