Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения - страница 8

но это замечание, находящееся и в других списках, и говорит за подлинность XXXVIII главы: не будь этой главы, оно было бы совершенно излишним. Вероятно, пропуск XXXVIII главы допустил сам Баронио для соблюдения хронологической последовательности, [90] и в cod. Vatic, она, по-видимому, имеется, на что указывает отмеченное выше замечание биографа: «ut sermo narravit». [91] Наконец, отсутствие последней главы Vita в двух ватиканских кодексах тоже не говорит против ее подлинности. За принадлежность этой главы к первоначальному составу нашего жития говорит не только свидетельство Codices Sabaudiae, Regius и версии Понтана, несомненно, сделанной с какого-то древнего, полного и, во всяком случае, отличного [92] от Cod. Sabaudiae оригинала, но и общий характер и сходство литературных приемов в Vita и данной главе. [93] Итак, варианты, встречающиеся у Баронио, нельзя признать существенно важными в деле восстановления первоначального текста жития преп. Максима: на основании их мы не имеем права ничего ни прибавить, ни убавить от текста Комбефи. Codices Vaticani важны лишь постольку, поскольку они заверяют чтения других кодексов.

Иначе надо смотреть на добавления, находящиеся в версии Понтана. В тексте Комбефи между XVI и XVII главами чувствуется, действительно, значительный пробел. Так, в конце XVI главы делается замечание о том, что Пирр возвратился в Константинополь и там скоро получил патриархию. [94] Затем в XVII главе непосредственно читаем: «ἐπεὶ δὲ καὶ τὸν αὐτὸν, ὅστις ἐστιν, οὐκ ἠγνόει» — слова, по-видимому, относящиеся к Пирру, но на самом деле, как видно из дальнейшего изложения, относящиеся к императору Константу. Вообще при чтении XVII главы сразу бросается в глаза, что речь в ней начинается ex abrupto: здесь не упомянуто имя императора (который в данном предложении является действующим субъектом), не говорится также и о том, в чем был виновен св. отец перед византийским правительством. Последнее и открывается из того отрывка, который мы имеем в версии Понтана: из него мы узнаем, что преп. Максим побудил папу Мартина созвать собор, на котором были осуждены как сторонники ереси, так и указ императора (τύπος); узнаем, что св. отец много потрудился на литературном поприще, защищая православное учение; узнаем, наконец, что император Констант сочувствовал ереси и весьма был недоволен постановлениями Латеранского собора [95] (num. 23–29). Весь этот отрывок, в виду несомненной наличности пропуска в Vita Comb., необходимо вставить в текст Комбефи, иначе житие не будет иметь характера связного и последовательного жизнеописания. Подлинность этого отрывка не может подлежать сомнению: num. 23 Понтана [96] заверяется свидетельствами codd. Vatic. [97] и Sabaudicus; [98] num. 24 (хотя и не весь) и 25 — cod. Sabaudicus. [99] О содержании num. 26–28, в котором биограф говорит о сочинениях преп. Максима, есть определенное упоминание в cod. Vatic.; [100] начало же num. 29 подтверждается показаниями codd. Vatic. [101] и Sabaudicus. [102] Отсюда, думаем, видно важное текстуально-критическое значение версии Понтана; видно также и то, что в текст жития нужно включить указанный отдел Понтана, равно как и другие краткие отмеченные выше замечания в этой версии, чтение которых вносит больше связности и последовательности в изложение биографа.

Подводя итоги сказанному, мы, естественно, приходим к тому выводу, что первоначальный текст жития преп. Максима весьма близок к оригиналу, с которого сделал свой перевод Понтан, и что в настоящее время мы можем восстановить его приблизительно точно, дополняя изданный Комбефи текст в соответствующих местах переводом Понтана. Такой текст Vita [103] мы и будем иметь в виду в дальнейших рассуждениях о его исторической ценности.

(При этом мы не будем касаться тех житий преп. Максима, которые представляют собой переработку Vita под влиянием других источников. Таковы, например, 1) перевод Vita на новогреческий язык [104] у Агапия Критского, 2) Βίος в кодексе Моск. № 162 (по описанию архим. Владимира № 380, л. 231 об. и сл.)]