Преподобный Венедикт Нурсийский - страница 8

. Отличительной чертой Устава преподобного Венедикта было требование от братии постоянных занятий. Монахи вставали в два часа ночи (гл. 8), присутствовали в храме на семи ежедневных службах (гл. 16) и работали по семь часов в сутки (гл. 48). Труд монахов был не только частью их религиозно-нравственной жизни, но и обеспечивал существование монастыря, что достигалось продуманной организацией труда. «Святой Бенедикт произвел великую революцию в монашеском учреждении; он ввел в него особенно работу ручную, земледелие. Монахи бенедиктинские были пахарями Европы; они были великими пахарями, соединяя земледелие с проповедью. Какая-нибудь колония, толпа монахов, сначала малочисленная, переселялась на места необработанные или почти такие, часто среди населения языческого, в Германии, например, в Британии; и там, будучи миссионерами и в то же время работниками, они выполняли свою двойную обязанность, часто с такой же опасностью, как и с трудом»[44].

Занятия для монахов избирались настоятелем, плоды труда продавались по низким ценам, чтобы не развивать в насельниках страсти к стяжательству. В основе этой практики лежала идея умеренности; необходимо было постоянно чувствовать меру, в какой труд угоден Богу и не превращается в самоцель, в средство обогащения. Позднее этот принцип был так сформулирован в «Зерцале монахов» (XII в.): «не духовные упражнения делаются для телесных, а телесные для духовных»[45]. Бенедиктинцы, стремившиеся к совершенному последованию Христу, строго соблюдали заповедь о нестяжании как один из основных законов ордена: «В особенности этот порок (т. е. частная собственность) должен быть удаляем из монастыря», — говорит Бенедикт Нурсийский, обращаясь к монахам своего ордена. Ни один монах не мог иметь лично для себя ни книги, ни даже пера для письма. Родители, отдававшие своего сына в монастырь, должны были, по правилам Бенедикта, дать клятву, что они ни в коем случае не подарят ему или не откажут по духовному завещанию ничего в личную собственность. Только всей общине можно было передавать имущество. Бенедикт даже запретил монахам употребление слов «мой» и «твой», а велел вместо этого говорить «наш»[46]. К сказанному следует добавить, что все имущество вновь вступавшего в монастырь, которое он не успел раздать бедным, обращалось в монастырскую собственность (гл. 58).

На одно из главных мест в своем Уставе преподобный Венедикт поставил «дело Божие», то есть богослужение, молитвы, чтение Священного Писания и творений святых отцов. Уже на рассвете насельники выходили на утреню, совершив предварительно «ночные часы», более краткие летом и более продолжительные в воскресные и зимние дни (гл. 8). После утрени в течение дня совершалось еще шесть богослужений: первый, третий, шестой и девятый часы, вечерня и повечерие (гл. 16), и таким образом выполнялись слова пророка: «седмикратно в день прославляю Тебя» (Пс. 118, 164). В течение каждой недели Псалтирь прочитывалась от начала до конца (гл. 18). Часть времени посвящалась заучиванию на память псалмов, другая — чтению Священного Писания и книг духовного содержания (гл. 42 и 73).

При разумном чередовании молитв и труда службы не казались особенно длинными, а работа чрезмерно утомительной. Преподобный Венедикт ввел монастырскую жизнь в реальные границы, отвергнув крайний аскетизм как идеал, недостижимый для обычных людей с их повседневными немощами; «как читаем в деяниях святых отец наших, — пишет преподобный Венедикт, — что они в один день охотно исполняли то, что мы, охлажденные, едва успеваем совершить в целую неделю» (гл. 18). «Бенедиктинский Устав видит главную цель монашества в достижении нравственного совершенства путем послушания и смирения, но он пропитан духом трезвости… Ценой возведения в принцип противоречивости обнаружений религиозного идеала устанавливается тип монашеской жизни не столь героический, как жизнь раннего монашества, но, в общем, более культурно-действенный»[47]. «Да ведаем притом, что не за многоглаголание услышаны бываем, а за чистоту сердца, сокрушение и слезы, почему молитва должна быть кратка, но чиста и искренна, разве только когда понудит продлить ее особое действие Божией благодати» (гл. 20).