Прерванное молчание - страница 52

— Ведь это ты дал денег на операцию Элизабет, — в полголоса заговорил я. — Скажи, если бы ты знал, что она моя жена, стал бы помогать?

Он посмотрел на меня, как будто я только что обвинил его в убийстве Кеннеди, и сказал разочаровано:

— Ты совсем свихнулся, Фрэнк, со своим психоанализом.

— Это же не имело ничего общего с твоей сестрой. Это же ты сделал не для себя. Ты сделал это для Элис. Эрик, подумай о ней, прошу!

— Я уезжаю, Миллер, — он пропустил мою последнюю тираду мимо ушей.

— Господи! Как же пробиться к тебе, Стоун?! — У меня опускались руки.

— Не говори ей ничего, — снова тихо сказал он. — Пусть лучше не знает. Хоть в ее глазах я останусь не таким…

Он не договорил, презрительно поморщился, взял сумку и повернулся к двери — там, вся в слезах, стояла Элис. Я только заметил ее, и понятия не имел, что именно она могла слышать. Было наивно надеяться, что Элизабет сможет удержать ее. Эрик встретился взглядом с моей дочерью и в тот же миг застыл как вкопанный.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что, черт возьми, происходит! — Вытирая слезы, всхлипывая, заявила она.

— Фрэнк расскажет, — тихо ответил Эрик, опустил глаза и хотел было выйти, но Элис преградила ему дорогу.

— Я хочу, чтобы ты рассказал! Чтобы вы оба рассказали! — Она была категорична и непреклонна.

— Поверь, ты не захочешь слушать мою версию, — он повторил попытку выйти, но Элис все еще стояла в дверях.

— Джон! Пожалуйста! — Она разрыдалась и крепко обняла Стоуна. — Не уходи так! Иди, если хочешь, но хотя бы объясни, в чем дело.

Эрик стоял на пороге, подняв голову к потолку. Я видел, что объятья моей дочери были для него слишком тяжелы.

— Джон, прошу тебя! Просто объясни мне! Просто поговори со мной! — Продолжала умолять Элис. — Я люблю тебя, Джон! Люблю больше жизни! Слышишь! Ты самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречала! Ты самый лучший…

Я видел, как пальцы Эрика разжались, и сумка глухо упала на пол. Я понял, что моя дочь запустила механизм, приводящий в действие бомбу под названием Эрик Стоун. И я знал, что это необратимо, что уже ничего нельзя остановить, что сейчас он выложит перед ней все карты. Мне хотелось только пригнуться, чтобы не зацепило осколком. Я чувствовал, что сейчас у моей дочери разобьется сердце, но не мог даже двинуться с места.

— Элис, — твердо начал Эрик, и в глазах его снова заискрилась та ярость и ненависть, которую я хорошо помнил еще по клинике Святого Иуды. — Ты не знаешь меня. Ты ничего обо мне не знаешь! — С каждой фразой голос Эрика становился все громче. — Ты даже не знаешь моего имени!

— Так расскажи мне!

— Рассказать? Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе?! Меня зовут Эрик Стоун. В четырнадцать лет я убил своего отца. Я просто подошел и застрелил этого ублюдка в упор. Двумя годами ранее я изнасиловал свою сестру. Я прекрасный человек?! Ты так считаешь? Ты хочешь рассказать мне про любовь, Элис?! Не надо! Не надо мне говорить про свои чувства! Ты не знаешь меня! Ни хрена не знаешь! Ты не знаешь, как каждую неделю эти ублюдки издевались надо мной! Ты не знаешь, что, когда отец трахал меня, он брал меня за волосы, чтобы я видел в зеркале свое отражение! И он повторял мне, что я кусок дерьма, что я маленький, мерзкий, уродливый сукин сын! Что я неполноценный выродок, мразь! — Из глаз Эрика ручьями лились слезы. — А тут приходишь ты, вся такая хорошая, умная и говоришь, что я, мать твою, прекрасный человек! — Он резко замолчал, вытер слезы, поднял сумку и отодвинул Элис в сторону — Выпусти меня! Дай пройти!

Элис, буквально расстрелянная речью Стоуна, закрыла лицо руками, в бессилии сползла по стене и зарыдала. Я подошел и присел рядом. Всё произошло так быстро, но мне показалось, последние минуты тянулись целую вечность. Я гладил Элис по голове, пытаясь успокоить.

— Это правда? — Задыхаясь от слез, спросила она. — Папа, скажи, этого же не может быть! Зачем он так говорит?

Я не знал, что ответить ей. Соврать было бы неправильно, сказать правду — значило добить ее.

— Почему он так со мной? — Продолжала рыдать она. — Почему он так говорит о себе? Ну не молчи же ты! Это всё правда? Ты всё это знал? Папа!