Преследование - страница 11

И снова дядя Иван бросил вопрос «с наживкой»:

— Чем бы это вас угостить? Сайгак вареный и копченый, кабанятина есть… Сало-то вы кушаете? А?

— Едим, и сало едим, — улыбнулся я. — Было бы сало.

— Вот и хорошо… Вот и хорошо… Ты уж обеспокойся, Надюша.

Нина поторопила нас:

— Заходите, заходите! Разберемся в тепле.

— Идем, идем… — Глаза дяди Ивана искрились лаской при взгляде на любимицу.

Мы прошли в дом, сняли пальто, которые почти приросли к мам. Оружие, патроны и гранаты мы с Васей еще в тугаях попрятали в вещевые мешки, так что теперь выглядели вполне цивильными — гуртоправом и бухгалтером. Едва мы вошли, как самая младшенькая вдруг заплакала, и за ней еще двое в голос.

Подтолкнул меня Вася локтем в бок: неспроста, мол.

Еле успокоила малышек мама Надя.

Хозяйка с дочками устроились обедать на кухне, за перегородкой.

Стол, накрытый в парадной чистой горнице, подивил нас: мясо вареное и жареное, рыба копченая, сахар, свежий хлеб. Не помнил я такого с довоенных времен. В городах очень трудно было с едой, а тут, конечно, сами добытчики.

Перехватив наш удивленный перегляд, дядя Иван пояснил, усаживаясь за стол и разглаживая пышную бороду:

— Мы ни в чем не нуждаемся. Каждый сентябрь к нам из конторы «Заготживсырье» чуть не обоз приезжает. Забирает нашу продукцию — шкуры, мясо, рыбу, а нам все заказанное привозят — муку, продукты, керосин сразу на весь год.

«Если и были здесь бандиты, то запаслись продовольствием надолго… — подумал я. — А по столу непохоже, что обобрали склад дяди Ивана начисто. И то — ведь чуть не целый обоз приходит к ним в сентябре».

— Диковато, наверное, год целый никого не видеть? — спросил Кабаргин. Небольшого роста, он совсем потерялся за столом рядом с кряжистым хозяином и мною, долговязым.

— Диковато? Нет. А по пути, бывает, чабан заглянет, охотник. Диковато вам, городским, с непривычки. А я тут с двадцать второго года живу. Сам-то сибиряк. Отца в Омске колчаковцы расстреляли. Жил в Верном, Алма-Ате, значит. Потом сюда перебрались.

— Да и мы не городские, — заметил Вася.

Говорить с дядей Иваном требовалось осторожно. Вон как он исподтишка «горожан» подсунул. Заметил Вася, молодец.

— Вот седлышко сайгака с почками, — начал потчевать хозяин, когда мы немного притомились. — С перчиком, с перчиком надо… Печенка фазанья с жареным луком — ух, хороша!

— Страшно вам, поди, — тянул свою линию Вася. — Десятеро — дочери да жена, а вы один.

— Привыкли… Вон у меня собак сколько… — Дядя Иван отложил вилку. — Волки одного лая боятся.

— А двуногие? — спросил Вася.

— А что двуногие? Оружия у нас много… И собаки… Чаю не желаете? Надя, — позвал дядя Иван жену. — Чайку бы нам…

— Где же дочери учились? — я перевел разговор на безобидную тему.

— Хотели школу такую — ан… интернат, кажись, в Гуляевке открыть. Да война… Читать там, считать я их по календарю учу. Ну писать там, имя свое они умеют…

— И не скучно вам?

— Некогда скучать-то. Сегодня неходовой день был. Дичи почти не видели. Опять же ондатровые да лисьи капканы обойти надо. Рыбные снасти. То сайгака, то кабана и притащить, и разделать, и покоптить, и посолить надо. Дел на весь день! «Заготживсырье» нам ни задаром, ни в кредит ничего не дает Сами знаете. Расценки же невысоки… Посудите… — И дядя Иван ударился в такую глубокую бухгалтерию, что Вася мой, «бухгалтер», совсем приуныл. Поддакивал я, поддакивал, сколько мог, ровным счетом ничего не понимая ни в расценках, ни в оценках. Одно становилось понятно: не разговорить нам дядю Ивана за столом. Может, в тугаях, на охоте, проговорится? В доме — один человек, на охоте — другой. Да и не обязательно бандитам сюда, на хутор, приходить. Можно и в тугаях повстречаться. Дядя Иван мог и туда им снести все, что потребовали.

Разговор не клеился, я перебил хозяина:

— А поохотиться нам можно?

— Чего ж нельзя! Это дело. Вот мужская беседа, — оживился хозяин. — Только не обижайтесь, горожане, одних я вас не пущу. Кокуйская хлябь — штука коварная. Эй, Надя! Где чай? Да, не отпущу я вас одних. Тебя, — он посмотрел на Кабаргина и, видно, вспомнив его дотошные расспросы, ухмыльнулся: — Тебя я с Зиной пошлю, бухгалтер. А вот тебя, — он хлопнул меня по плечу, — с Ниной. У нее самый большой и богатый участок. Хотя и далековато. Да, слышь, ступаешь ты на больную ногу твердо.