Преступление у пруда Дианы - страница 23
– Большое спасибо. Да, я с радостью приду.
Гарфорт проводил викария до двери. Дианы поблизости не было. Тем не менее, садясь в машину, Вестерхэм заметил возле сиденья записку со своим именем. Он ничего не сказал и прочитал ее, лишь отъехав на какое-то расстояние.
Уважаемый мистер Вестерхэм.
Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли. Я хорошо понимаю, какую заботу вы проявили. Я всего лишь хочу еще раз попросить вас никому не рассказывать об этом, но я и не думаю, что вы станете.
Снова ужасно благодарю вас,
искренне ваша,
Диана Гарфорт.
P.S.: Я не хочу, чтобы отец волновался обо мне.
Спрятав записку в карман, викарий понимал, что вся суть записки заключалась в постскриптуме. Почему Диана не хотела, чтобы ее отец узнал о таком пустяке как потеря платка? С чего бы он волновался из-за этого?
Размышляя об этом, викарий вдруг сообразил, что Гарфорт считался одним из самых успешных мастеров перекрестного допроса в адвокатуре. Боялась ли Диана, что ее отец сможет вытянуть из нее что-то такое, что она пыталась скрыть? Из-за этого предположения викарий рассердился на самого себя. Он не имел никаких прав подозревать Диану в какой-либо хитрости; это было последним, чего он хотел. И все же он не мог не обратить внимания на странные запинки и тревоги Дианы относительно платка.
Фу! Разве это не естественно? Конечно, любой девушке на ее месте была бы ненавистна даже мысль о том, что она может оказаться свидетелем в деле о подобном преступлении. Она могла увидеть все в ложном свете уже от того, что ей не повезло быть поблизости от места преступления незадолго до того, как оно произошло. И это могло заставить ее испугаться самой мысли о том, что ей придется давать показания.
Также ее должно нервировать знание того, что платком завладел детектив, который мог выстроить невероятную, но малоприятную версию. Вот и все.
Викарий взглянул на часы. Почти шесть. Поскольку по пятницам он всегда проводил церковную службу в шесть часов, ему пришлось нажать на газ и поспешить. Он приехал вовремя, оставил машину возле церкви, надел сутану и стихарь и три-четыре минуты прозвонил в колокол. В деревне священникам приходится самостоятельно заниматься уймой мелочей, о которых городские священники и понятия не имеют. Например, звонить в колокол по будним дням.
Под западной частью башни располагалась комната с часовым механизмом. Перед ударом часов он издавал предупреждающий щелчок. Услышав его, викарий перестал звонить. И затем большой колокол наверху пробил шесть раз.
– Шесть часов!
Идя к алтарю, он не мог не подумать, что вчерашнее убийство произошло примерно в это же время. Едва он подошел к лекторию, как его осенила внезапная мысль.
Присутствовало только четыре или пять прихожанок, которые и не подозревали, сколько викарий прилагает усилий, чтобы сосредоточиться на собственных словах и не позволить своим мыслям убежать куда-то еще. Но едва закончив службу, викарий поспешил к себе в кабинет, где разжег трубку и принялся изучать блокнот, а затем сделал в нем запись:
5:30 (или несколькими минутами позже) – Начинается пение a cappella.
5:40 – Нейланд выходит из зала.
5:45 – Я смотрю на часы, так что в этом времени я уверен.
6:00 – С этого времени гости начинают расходиться.
6:10 (или минутой-другой позже) – Мы с Чаллоу выходим из дома.
6:15 – Мы находим тело.
Убийство произошло около шести, плюс-минус несколько минут.
Диана Гарфорт говорит, что ушла до начала концерта – чтобы не попасть под дождь. Но также она говорит, что, когда она шла через лес, шел сильный дождь, хотя прошло не более десяти минут после начала концерта. И она говорит, что, когда она вышла из леса, церковные часы пробили шесть.
Что же она делала между половиной шестого и шестью? И где она была все это время?
Положив блокнот на стол, Вестерхэм вскочил с кресла и принялся ходить по комнате взад-вперед: его мысли метались туда и сюда. Он признался себе, что любит Диану и намеревается попросить ее стать его женой, так что он не мог поверить, что она сделала нечто неправильное. Но все это время она либо говорила невнятно, либо что-то скрывала. Что бы это значило?.. И она просила его ничего не говорить о происшествии с платком. Это беспокоило викария сильнее, чем вопрос о том, как Феликс Нейланд оказался в зеленом камзоле – данная проблема занимала не только его голову, но и затрагивала сердце.