Преступник - страница 6

Итак, молодой и влюбленный мужчина. Сколько их в городе — миллион?

Утром Леденцов увидел Петельникова, стоявшего у подъезда райотдела деревянно, как на посту. И Леденцов подумал, что тот ждет его, заприметив издали.

— Здравия желаю, товарищ капитан!

— Жду машину, — хмуро отозвался Петельников.

Леденцов пытливо вгляделся в его лицо: видеть капитана недовольным приходилось не чаще солнечного затмения. Веселое, предупредительно-галантное, серьезное, наконец, злое. Но раздраженное…

— Куда едете? — решился Леденцов на вопрос.

— Странный звонок из квартиры. Знаешь, что я заметил… Стоит мне затеять генеральную стирку, как случается ЧП.

— Тогда лучше никогда не стирать, товарищ капитан.

— Уже замочил.

— Мне ехать с вами?

— Занимайся первой версией.

Они помолчали, заслоняясь воротниками плащей от октябрьского ветра. И каждый гнал от себя подсознательную уверенность, что это опять она, квартирная кража. Уж коли серия началась… Да и время ее, утреннее.

— У меня еще одна версия, товарищ капитан.

— Давай, — вяло согласился Петельников.

— Псих.

— А вот геолог считает, что влюбленный.

— Влюбленный… в хозяек?

— Нет, вообще, в женщину.

Круглые глаза в белесых ресницах не понимали. Петельников усмехнулся: он тоже Аркадия Петровича не сразу понял. Если только понял.

— Что бы ты взял в квартире геолога?

— Не признаю чужого, товарищ капитан.

— Допустим, геолог разрешил выбрать…

— Комбайн с телерадиомагнитофоном.

— Сразу видно, что не влюблен. А то бы взял теплую шубку и красивый камень для дамы.

Подскочившая машина увезла капитана. Леденцов, так и не успев ответить, пошел к себе, раздумывая, как любовь могла подвигнуть человека на кражи. Говорят, есть любовь неземная, безответная, роковая… А эта какая же — криминальная?

Перегнувшись, Леденцов мог в своем малом кабинете достать почти любую точку. Когда он постреливал пишущей машинкой, оборачивался к сейфу, выдвигал ящики стола и протягивал руку за телефонной трубкой, то походил на гибкий манипулятор, установленный посреди квадратной комнатушки, — походил, даже почесывая рыжий затылок.

Первая версия заключалась в работе с судимыми. Но проверять алиби всех судимых было трудоемко, да и не к чему. Расстояние меж обеими кражами в один квартал наводило на мысль, что вор скорее всего тутошний. Поэтому сперва решили заняться судимыми микрорайона. И Леденцов завяз в пласте бумаг — справках, картотеках, статотчетах, перфокартах…

Но он проделывал еще одну, более важную и просеивающую работу — выделял среди судимых лиц, предрасположенных к кражам, или, как говорил капитан, криминально обеспокоенных. Не забывал он и своей версии о преступнике-психе, вникая в аномальные кражи, в зигзаги поведения, в медицинские справки… Расплывчатость критериев заставляла полагаться главным образом на здравый смысл да интуицию, поэтому со стороны казалось, что Леденцов глядит в бумаги непонимающе…

После колонии человек отработал три года, женился, ни в чем плохом не замечен — отпадает. У этого двое детей, вступил в жилищный кооператив… Этот учится заочно, передовик… Этот зарабатывает по четыреста рублей в месяц… А этого он помнит, этому урока хватит на всю жизнь…

Не оборачиваясь, Леденцов протянул руку к сейфу, в нижнем отделе нащупал бутылку минеральной воды и допил ее из горлышка. И поморщился: за что капитан любит такую водичку?

…Этот после колонии переменил четыре места работы — нужно его проверить. Этот выпивает, дважды отдохнул в вытрезвителе… Этот вообще с год катался по стране и только вот приехал. А этого он тоже знал, этот на все способен…

Дверь открылась, чуть было не достав до стола. Вошедшая женщина хотела оглядеться, но малость кабинета не позволила. Леденцов вскочил, наученный относиться к потерпевшим с особой предупредительностью. Смагина села на подставленный стул, единственный в этой комнате, не считая леденцовского.

— Я пришла к товарищу Петельникову, но его нет.

— Да, он уехал.

— Тогда, может быть, к вам…

— Мы с ним одно и то же, Анна Васильевна, — заверил Леденцов, полагавший себя обязанным знать имена лиц, по делу которых он работает.

Смагина села бережливо, умещая на стул свое короткое полное тело. Он всматривался в ее лицо, ожидая услышать какую-нибудь благую весть. Вспомянутую деталь, увиденного преступника, услышанный разговор… Но круглые щеки женщины были покойны.