Превращение - страница 12

О Великие боги! Как он сейчас был хорош!

– За любовь! – Бокал выскальзывал у Дракона из жирных после курицы пальцев, так что ему пришлось держать его двумя руками.

– За любовь, – встала я, с неудовольствием заметив, что фужер в моей руке совершает подозрительный танец. Но я приказала ему замереть. И, выдернув из-под золотой струи, потребовала: – До дна!

– Димка!

Маринка прыгнула на Дракона. Скользкие пальцы выпустили тонкую ножку. Шампанское плеснулось на черный свитер, запузырилось, недовольное таким обращением, быстро впиталось в податливый материал. Бокал шваркнул о джинсы и полетел на пол.

Перед глазами встала похожая картинка – падающий бокал и выливающееся из него красное вино, в моем затуманенном воображении быстренько превратившееся в кровь…

Я успела ахнуть, а Макс уже крутил в руках заляпанный куриным жиром бокал. Поймал.

– Не считается, – усмехнулся он и снова наполнил его до краев.

Я сверлила взглядом Маринку. Чего она хотела? Чтобы бокал разбился? Чтобы кто-то порезался и здесь случилась ночь «длинных ножей»? Силенок у нее на такое маловато. Ничего девочка пока не умеет. Макс ее учит, следит за каждым шагом, но Маринка до сих пор беспомощный, неоперившийся птенец. Даже если тут и прольется кровь, ничего, кроме бешенства, в ней это не вызовет. Не пьет она человеческую кровь. Не приучена.

– А взрывать петарды? – Маринка строила из себя обиженную. Ей зачем-то очень надо было что-нибудь грохнуть. Или кого-нибудь убить. – Пойдем на улицу! – Она оправдывала свой неожиданный прыжок.

Я посмотрела на шампанское в своем бокале, и мне поплохело. Желудок неприятно сжался. Может, от мысли о необходимости идти на улицу?

Все! Хватит думать! На сегодня объявляется праздник.

– За счастливую любовь! – напомнила я, поднимая бокал. Промазала, пытаясь чокнуться с Драконом, и стала жадно пить холодную колючую жидкость.

Перед моим носом появилась тарелка с парой кусочков говядины.

– Поешь, – прошептал мне любимый голос. – Сейчас сходим проветриться.

Я склонила голову, подставляя щеку для поцелуя, но Макса рядом уже не было – отошел, оставив у меня за спиной пустоту и холод. Я вновь уперлась взглядом в шампанское.

Что-то меня сегодня жажда одолела…

Чтобы дотянуться до бутылки, пришлось низко склониться к Дракону, поедающему очередной салат.

– Слушай, – он как-то странно дернул губами, словно они никак не могли друг с другом соединиться и все разъезжались в разные стороны, – а другие вампиры здесь не появлялись? Ну, может, твои с кем общались?

– Не, не было. – Цель не достигнута, моя рука прошла мимо зеленого горлышка. – Сидим тут, злобу копим.

– А Макс ни о чем таком не говорил? – Дракон гнул ко мне шею, словно я была глухая.

– О чем? – Я попыталась сфокусировать взгляд на его лице. Четкой картинки не получалась. – А чего ты? У него и спроси. Макс!

Я схватила шампанское, прикинула оставшийся объем: многовато, из горлышка не потяну. Но тут бутылка стукнулась об стол и чуть не выскользнула из рук, потому что Дракон дернул меня к себе.

– Шуметь-то не надо, – прошептал Сторожев мне в лицо. Я почувствовала неприятный запах курицы. – Зачем спрашивать? Все равно не ответит. Надо понаблюдать. Мы же при них кто?

– К-кто? – Меня пробило на икоту.

Я стала с удвоенной энергией искать свой бокал. И он нашелся. В тарелке с салатом. Прилег отдохнуть. Хорошо, что в салате нет сухариков, а то бы лицо себе поцарапал…

– Жрецы, охраняющие их существование.

Хотелось хмыкнуть, но вместо этого я опять икнула и не к месту улыбнулась. Поискала глазами Макса. Он был около печки. Ворошил угли. Марина вилась вокруг него. Дракон проследил за моим взглядом.

– Я же понимаю – кого-то они выбирают для превращения, а кто-то им не подходит. Я еще у Мельника спрашивал. Тот говорил, что силы во мне не видит, что я не могу править, способен только служить. Я тогда и с Маринкой завязался, чтобы проверить – а вдруг получится? Выходит, и правда, для этих вампиров мы никто. Но ведь есть и другие. Не такие капризные. С ними легко будет договориться.

– Наверное, – кивнула я, вытирая бокал салфеткой.

Дракон, как всегда, нес беспросветную чушь. Жрецы, служение, храм… Лучше бы чайники паял, честное слово!