Превыше Магии - страница 19

Я посмотрел на свои стертые в кровь, пульсирующие болью ладони и перевел взгляд на руки парней. Гномы предусмотрительно надели перчатки, с которыми они не расстаются на случай защиты от солнечных лучей. Кожа Хоркиса так крепка и прочна, что его широкие шестипалые ладони практически не пострадали. А я, с такими руками как сейчас, буду неполноценным членом команды. Значит, надо их исцелить. Еще оставлю себе немного Силы в резерве, чтобы можно было хотя бы поддерживать искру света. А всю остальную часть оставшейся Силы придется пустить на разрушение валуна лежащего перед нами.

Быстро приведя свои руки в порядок, я отогнал парней назад, насколько это было возможно в небольшом свободном пространстве, и, используя стихию Земли, разломил валун на несколько частей. Их мы сдвинули назад и в стороны. Все. Кажется, мы выбрались из завала.

Потеряв счет времени, еле волоча ноги, мы все-таки добрались до бокового ответвления. Этот проход оказался узким и низким. Все вынуждены были опуститься на четвереньки. Так и ползли, как ящеры, задевая плечами стенки, а головой свод, пока не оказались в большой пещере, основную часть которой занимало небольшое, но глубокое озеро.

Не поднимаясь с колен, все припали губами к водной глади и пили… пили… пили… наплевав на то, что вода, возможно, содержит токсические примеси. Наконец, утолив жажду, отвалились, как сытые пиявки, повалились на землю, и даже не скинув лямки рюкзаков, все провалились в мертвецкий сон.

Проснувшись, я не сразу открыл глаза, пытаясь вначале оценить свое физическое состояние. Вода, еда, сон и активная регенерация сделали свое дело. Нигде ничего не болит, расслабленные мышцы отдохнули, голова ясная. В целом, все со мной было нормально, если не считать поселившегося в душе острого чувства пустоты, тоски и утраты, из-за отсутствия магии, без которой я не мыслил себя. Магия всегда определяла все в моей жизни. Огромный резерв и Универсальный Дар, делали меня таким, единственным во всем Мире, уникальным. Это отразилось на отношении ко мне окружающих, позволило занять заметное положение среди соотечественников, сформировало мой характер и высокую самооценку, определило мой образ жизни. Без магии я — не я. Теперь надо не растеряться и не пасть духом, проявив волю, характер и сообразительность.

Открыв глаза, сбросив с плеч лямки рюкзака, я сел. Беспросветная темень не давала ничего разглядеть. Активировал искру света.

— Ну, наконец-то! — нетерпеливо прокомментировал мое пробуждение Хоркис, вызвав громкое, гулкое эхо, прокатившееся по пещере. — Устал тебя ждать! Гномы, вон, тоже, до сих пор, дрыхнут. А ведь жрать охота, до невозможности!

— Что ж, давай умоемся и займемся приготовлением еды. У нас еще продуктов достаточно. А воды-то, чтобы их размочить, вот, целое озеро.

Хоркис стал копаться в рюкзаках, а я подошел к краю озера. Глубокое, но вода настолько прозрачная, что видны камни на дне. Зачерпнул воду в сложенные вместе, в виде чаши, ладони. Набрал воду в рот и, не глотая, попытался на вкус определить наличие в ней вредных примесей. Без магии точно не скажешь, но, вроде бы, чистая.

Что-то мелькнуло в водной глубине, и я радостно крикнул:

— Хоркис, да здесь рыба есть!

Он, бросив рюкзак, подскочил ко мне:

— Ух, ты, правда что ль?! А как поймать?!

— Нужна приманка. Оторви кусок от размоченной лепешки.

— Ну, и как теперь эту лепешку рыбе подсунуть? — выполнив мою команду, ерзая от нетерпения, с азартом спросил Хоркис.

— К кончику твоего хвоста примотать и в воду опустить, — нашелся я.

— Трах! Мой хвост, чтобы рыбу ловить?!! — обиженно возмутился Хоркис моим наглым предложением.

— Ну, не хочешь — не надо, — как бы согласился я. — Другого способа, свежей рыбки поесть, не вижу.

Тут Хоркис и сам заметил проплывающую здоровенную рыбину и, отбросив ложную гордость, стал прикручивать волосками кисточки хвоста лепешку. Осторожно, чтобы не соскочила наживка, он, повернувшись спиной к озеру, опустил хвост в воду, повернул голову назад, скосил глаза, и мы, замерев, стали сосредоточенно наблюдать за происходящим.

— Ловись, рыбка… Лучше большая, чем маленькая, — с предвкушением шепнул орк.