Превыше свободы и чести - страница 16

Увлекательные хобби, увлечение спортом, любовные аферы или большие заработки могут успешно отодвигать на задний план серьёзную деятельность, которая принесла бы намного больше положительного подкрепления в долгосрочной перспективе, но необходимое время слишком продолжительно для того, чтобы вызвать противодействие управлению поведением (сиюминутными пустяками). Вот почему противодействие управлению поведением оказывают не все, а только те, кто страдает от отрицательных последствий, а положительного подкрепления не получает. Против азартных игр издаются законы, профсоюзы выступают против сдельной оплаты труда, и никому не позволено эксплуатировать труд детей, или покупать аморальные "сексуальные услуги", однако против этих мер могут решительно выступать именно те, кого они предназначены защищать. Игрок недоволен законами против азартных игр, алкоголик - ограничениями продажи алкоголя, а ребенок или проститутка могут охотно работать на того, кто им платит.

Литература свободы никогда не возражала против методов манипулятивного управления, которые не вызывают бегства или ответного нападения, потому что рассматривала проблему свободы с точки зрения состояний сознания и чувств. В своей книге, озаглавленной "Sovereignty" - "Суверенитет", Бертран де Жувенель (Bertrand de Jouvenel) цитирует двух важных авторитетов этой литературы. По мнению Лейбница: "Свобода заключается во власти делать то, что хочется делать", а по мнению Вольтера: "Когда я могу делать то, что я хочу - вот это и есть для меня свобода." Однако оба писателя добавляли заключительную фразу: Лейбниц, "... или во власти желать того, что достижимо", а Вольтер, более откровенно: "... но я не могу изменить свои желания." Де Жувенель убрал эту фразу в сноску, заявив, что власть желать - это проблема "низшей свободы" (свободы "внутреннего человека"!), которая якобы выходит за пределы "гамбита свободы."

Человек желает чего-то, только если он действует, чтобы получить это, когда представится возможность. Человек, который говорит: "Я хочу что-нибудь поесть", вероятно, будет есть, если найдет какую-то еду. Если он говорит: "Я хочу согреться," то он, вероятно, пойдёт в теплое место, если оно будет доступно. В прошлом подкреплением для этих актов поведения было именно то, что хочется (еда или тепло). Но вот то, что человек чувствует, когда он чувствует, что ему чего-то хочется - это зависит от обстоятельств. Например, еда служит подкрепителем только в состоянии голода, и человек, который хочет поесть, может чувствовать симптомы этого состояния, например, когда "сосет под ложечкой". Человек, который хочет согреться, вероятно, ощущает холод. Могут также ощущаться состояния, связанные с высокой вероятностью выполнения соответствующего акта поведения, вместе с теми аспектами нынешней ситуации, которые аналогичны таковым предыдущих ситуаций, при наличии которых этот акт поведения получал подкрепление. Однако ни желание не является чувством, ни чувство - причиной того, что человек действует, чтобы получить то, что он желает. Просто определенные факторы повысили вероятность выполнения акта поведения, и в то же время создали условия, которые могут ощущаться человеком. Свобода поэтому является вопросом факторов подкрепления, а не чувств, которые эти факторы вызывают. Различать это особенно важно в тех случаях, когда эти факторы не вызывают бегства или ответного нападения.

Неуверенность, которая окружает противодействие ненасильственным мерам (управления поведением) легко показать на примере. В 1930-х годах (в США) сочли необходимым сократить сельскохозяйственное производство. Соответствующий указ - "Agricultural Adjustment Act" - уполномочил министра сельского хозяйства на "выплату рент и пособий" фермерам, которые согласятся свернуть производство, то есть по сути оплачивать фермерам тот объём сельхозпродукции, который они согласились не производить. Заставлять их сократить производство противоречило бы конституции, и правительство утверждало, что оно просто помогало им в этом. Но Верховный суд признал, что положительное стимулирование может быть столь же непреодолимым, как и принудительные меры, и вынес решение, что "власть давать или не давать неограниченные пособия - это власть принуждающая или уничтожающая." Однако впоследствии это решение было отменено, когда суд постановил, что "позиция, утверждающая, что стимул или искушение эквивалентны принуждению, ввергнет закон в бесконечные трудности." Мы рассмотрим некоторые из этих трудностей.