Прежде всего любовь - страница 9
– Ты упоминала минивэн, – говорю я, – может быть, это вообще его машина.
– Нет. У нее на бампере наклейка из колледжа Чарльстона. Ее колледж. Ее машина. Пристрели меня, если я сяду за руль минивэна.
– Ты забыла, что у меня тоже минивэн? – спрашиваю я, не понимая, намеренно ли она меня оскорбляет или у нее это выходит само собой.
– Разве ж об этом забудешь. Но я не хотела тебя обидеть. Мы же с тобой совсем разные.
– Да уж, – я удивляюсь, что у нас общие родители и нас воспитывали вместе.
Но потом я думаю, что она единственный человек в мире, с которым у меня общие гены и было общее детство. Я смотрю на часы – без десяти шесть, – я всегда так делаю, когда вспоминаю брата. Довольно долго я начинала день с мыслей о Дэниеле. Я думала о нем, не успев открыть глаза и оторвать голову от подушки. Теперь, когда прошло столько лет, я иногда держусь до самого полудня или даже позже. Но я все равно не знаю, говорит ли это о прогрессе или о чувстве вины. Чтобы избавиться от этого чувства, я кашляю и говорю:
– Спорим, Дэниел бы тоже водил минивэн?
Лицо Джози темнеет, как всегда бывает при упоминании Дэниела. Потом она трясет головой и отвечает:
– Конечно нет. Хирурги не водят минивэны.
– Практикующие хирурги с маленькими детьми еще как водят, – отвечаю я, думая, что в мире нет ничего приятнее крошечной кнопки, которая автоматически открывает дверь, прежде чем отстегнуть ремень безопасности, удерживающий беспомощного отпрыска.
– Практикующие хирурги с маленькими детьми и хорошим вкусом – нет, – говорит она.
– Спасибочки, – мрачно отвечаю я.
– Да пожалуйста, – улыбается она, подтверждая мои подозрения. Она наверняка обожает конфликты. Особенно со мной.
Я решаю рискнуть:
– Кстати, о Дэниеле. Вчера звонила мама…
– А что, мама теперь вместо Дэниела?
– Можно мне закончить?
Она пожимает плечами и поправляет меня, как свою ученицу:
– Да, ты можешь закончить.
– Она говорила о пятнадцатилетней годовщине, – начинаю я, тщательно подбирая слова и злясь за это на себя. Если бы я могла изменить в Джози только одну вещь – хотя я бы предпочла изменить многое, – я бы изменила ее отношение к смерти Дэниела. Глухую стену, которую она выстроила вокруг него и памяти о нем. Так же, как наш отец.
– Годовщина? – говорит она, берет пиво и снова ставит на стол, не отпив. – Вряд ли это можно назвать годовщиной.
– Ну, технически это она.
Она трясет головой.
– Годовщина – это праздник. Годовщина свадьбы там или чего-нибудь хорошего… не аварии и смерти.
Это единственное, что она сказала о Дэниеле за много лет, и слова «авария» и «смерть», произнесеные вслух, кажутся мне маленькой победой.
– Годовщина – это дата, в которую что-то случилось. Хорошее или плохое, – говорю я как можно мягче.
Я почти собираюсь обнять ее, но у нас в семье это не принято. Мы не обнимались многие годы. Поэтому я остаюсь сидеть за столом и смотреть на нее с безопасного расстояния.
Джози сглатывает, смотрит на ногти на ногах, выкрашенные ярко-оранжевым лаком. Я помню, как говорила ей, что людям с толстыми пальцами следует отдавать предпочтение нейтральным цветам. Наверное, я вела себя грубо, но это же была шутка. Она испугалась, но потом заявила, что лучше уж толстые пальцы, чем толстые ноги, и с тех пор красит ногти в самые дикие цвета.
Когда она поднимает взгляд, я обращаюсь к ней по имени:
– Джози? Ты слышала, что я сказала?
Она говорит: «Да».
– Мама хочет, чтобы мы что-нибудь сделали. Втроем. Или даже пригласили папу.
– Так поговорила бы сначала с ним, – рявкает Джози. – И вообще, у него новая девушка.
– Да? – спрашиваю я, ощущая одновременно негодование и зависть. Выходит, она с отцом ближе, чем я. – И давно?
– Не помню… несколько месяцев.
– Я ее знаю? – мне кажется, что у них все не слишком серьезно. В его «Фейсбуке» нет никаких следов женщины, а все его девушки всегда это делали: постили фотографии, часто из поездок или из его дома на озере Бертон, отмечали его в записях, чтобы появиться в ленте его друзей.
Она пожимает плечами:
– Ее зовут Марсия. Она судебный репортер.
Джози начинает колотить по воображаемой клавиатуре, и я представляю себе девушку с огромной грудью и красными акриловыми ногтями.