Причуды лета - страница 6
Сказав это, Антонин выпил, и как раз в это мгновение в купальню вошла жена его Катушка, держа в руках кастрюлю, из которой валил пар.
— Ах, никогда ты не посидишь сложа руки! —сказала она Антонину без улыбки.
— Мы беседуем об отвлеченных предметах, которые занимают каноника,— отвечал маэстро и, подойдя к жене, приподнял крышку кастрюли, чтоб посмотреть, нет ли там чего-либо вкусного. Потом, предоставив крышке упасть на прежнее место и поглядывая то на кастрюлю, то на лицо супруги, промолвил:
— Как могу я, майор, при таком положении вещей, придавать серьезное значение вашим королям, канониковым книгам и своему здоровью?
— Мой муж часто болтает зря,— сказала пани Дурова.— Ах, мне приходится терпеть это с семнадцатилетнего возраста, так как, к вашему сведению, я рано вышла замуж. Да, у меня была возможность выбирать между молодыми людьми получше Антонина, но он поколотил всех женихов и, раздобыв ключи, которые, как нарочно, подходили к моей двери, так долго наседал на меня, что поневоле пришлось справлять свадьбу. Правда, Антонин был страшно влюблен и страшно здоров, и я готова побиться об заклад, что тем парням крепко от него досталось.
Аббат, которому сцена с кастрюлей напомнила изображение на оборотной стороне монеты, описанной в Бегеровых >{4} «Observationes et coniecturae in numismata quaedam antiqua» [2] молчал, задумчиво кидая в Оршу камень за камнем.
— Такие резкие движения и такое увлечение игрой,— заметил Антонин, наклонившись к майору,— неприличны духовному лицу, и аббату следовало бы прекратить эти занятия. Повидал я в жизни дурачков, которые поступали как он, а потом жалели о своей несдержанности, потому что кто начнет без навыка метать малые или большие тяжести, тот делает это так нескладно, что обязательно сдвинет материю мозжечка либо продолговатого мозга.
— Говорят о некоторых историках, что они занимались физическими упражнениями,— продолжал Антонин, повысив голос,— и я слышал, что среди любителей литературы были бегуны. Но разве это основание для того, чтобы каноник носился как бешеный по полю и прыгал через колючий кустарник?
— Что вы хотите сказать, маэстро? — спросил каноник.— Мне кажется, в своих поисках выражения вы дошли до той степени непонятности, когда она становится уже забавной.
— Я вижу,— сказала пани Дурова,— вы спорите о какой-то чепухе, а кричите так, будто речь идет о деньгах.
— Мой муж — грубиян.
Сколько раз я толковала ему, чтоб он в летние месяцы говорил тише и вежливей, так как наша профессия требует встречать клиента приветливо, будь он даже мошенник, который ворует мыло и рвет в кабине мое полотенце на портянки.
Говоря это, пани вошла в лодку и, отвязав ее, переправилась на другой берег, к аббату.
— Мой муж — невероятный осел,— сказал она.— Идемте, сударь, я перевезу вас, и вы скажете ему это напрямик.
Войдя в купальню, аббат поздоровался и подсел к майору.
— Ваш стакан слишком долго стоит полный,— сказал Гуго.— Может быть, лучше его не пить?
— Выливать вино? — возразил аббат.— Выливать вино и портить книги — тяжкий проступок, сударь!
— Что касается вина, это верно,— подтвердил Антонин.— Я знаю случай с одним трактирщиком, которого посадили в тюрьму за то, что он вышиб затычку из винной бочки.
— Это напоминает мне итальянский поход. Знаете, отчего была проиграна первая битва на Пьяве? >{5} — спросил майор Гуго, взволнованный ужасами войны.
Потом, заметив, что ни тот, ни другой приятель не хотят слушать его рассказ, заговорил о диспозиции войск и о винных погребках северной Италии.
— Знайте,— начал он, повернувшись к пани Дуровой,— знайте все, что армия не имела посуды, так что вино пили из горсти. Солдату приходилось аккуратно протыкать бочку, как можно ниже, при помощи штыка, и — вино било ключом. Получалось, что все подвальное помещение бывало залито вином, и так утонули некоторые полки. Метод открывания бочек штыком не экономичен: при нем бывает пролито большое количество напитка. Напитка, отменно пригодного к тому, чтоб подымать упавший боевой дух.