Приднестровский беспредел - страница 13

— Я… — нерешительно произнес Миха.

— Ты?! — в тоне взводного не было ни капли доверия.

— Я, — уже уверенней повторил Миха.

— Точно он, — вмешался нетвердым голосом сосед справа. — Я тут того… маленько замешкался, а он…

— Молодчина, — хлопнув Миху по плечу, сказал взводный и, подумав, добавил: — Ничего не скажешь. Молодчина. С боевым крещением тебя.

«Только вот о крещении ни слова,» — автоматически отметил Миха.

Потом, когда взводный ушел, он уселся на матрас и закурил. Окурок дрожал в его пальцах, а рядом, в темноте, приходя в себя, шмыгал носом Митяй.

…Чуть позже пришла машина за убитыми и ранеными. Миха не пошел на них смотреть. Впечатлений для первого дня и без этого было достаточно.

— … На стамбульском базаре особенно выгодно покупать шмотки из кожи, — с апломбом заявил Вячеслав, зализанный гелем самоуверенный «челнок»-переросток. Для того, чтобы придать еще большую убедительность своим словам, он выпятил губу и помахал указательным пальцем. — Правда, турецкая кожа — не самого лучшего качества, но, к счастью, совковые лохи об этом пока не знают…

— А аппаратуру? спросила сидевшая через место впереди обтянутая самопальным котоном жирная бандерша. — Где лучше брать аппаратуру?

— Ну, уважаемая, вы явно не по адресу намылились, — презрительно усмехнулся Вячеслав. — Если вам нужна аппаратура, вам в Шарджу надо было ехать…

— Куда? — почему-то смутилась бандерша.

— В Шарджу… — повторил, явно заскучав, Вячеслав. — Или в Дубаи…

— В Обьединенные Арабские Эмираты, — пояснил Валера, серьезный, сдержанный мешочник, слева.

— А-а, в Эмираты… — протянула бандерша с прежним непониманием на лице.

Вячеслав покачал головой и отвернулся к окошку. «Жлобы… Плебеи…» Продолжать разговор, даже просто видеть все эти протокольные хари — не хотелось. Несколько секунд тупо подергав зрачками вслед за проносящимися снаружи деревьями, он достал из-за пазухи плоскую металлическую флягу и отхлебнул добрую порцию белой.

Все сразу стало отлично. Он улыбнулся сам себе, пробормотал под нос изуродованный куплет какой-то песенки и расслабленно откинулся на спинку сиденья.

Туристический автобус, глотая километр за километром невкусного серого асфальта, мчался по обсаженной бесконечными шеренгами ореховых деревьев дороге. И пожирал асфальт этот краснобокий «Икарус» совсем не просто так. Дело в том, что двум десяткам харьковских туристов очень хотелось посетить столицу дружественной Турции.

— Говорят, здесь война идет… — ни к кому не обращаясь, пробормотала пригородного вида молодуха лет тридцати, которую Вячеслав еще часа три назад окрестил про себя «Фросей Бурлаковой». — Что-то не видать…

— И слава Богу, что не видать… — подхватила бандерша. — А то, неровен час…

— Да ладно вам, уважаемая, — раздраженно перебил ее Вячеслав. — Какая, к черту, война? После Отечественной все остальное — детский сад…

— А Афган? — поинтересовался сдержанный Валера.

— Послушай, ты… — начал было Вячеслав. Его тонкую, ранимую душу всегда бесконечно истязала необходимость общаться во время вояжей с собратьями по заработку. — Послушай, ты…

— Странное название — «Роги»… — неожиданно произнес, тыча пальцем в стекло, «Жак-простак» — бритый наголо бледнолицый юнец в песочной курточке.

— А?.. — переспросил Вячеслав, оборачиваясь и краем глаза замечая многочисленные фигурки в черном, мелькавшие снаружи, между деревьев. — Что?..

В следующее мгновение басовитое урчанье двигателя-разрезала пополам сухая гороховая дробь, «Икарус» вильнул вправо-влево, звякнули разбитые стекла. Вячеслав автоматически упал лицом вниз, в ноги, и автобус швыряло, как в бурю, орали люди, со всех сторон с сухим стуком хлестал свинцовый горох, а совсем рядом безвольно сползал в проход сдержанный Валера, и его опустевшее сиденье оказалось безнадежно испачкано чем-то бурым…

На войне быстро ко всему привыкаешь. Землянка становится домом, окоп — офисом, автомат — частью тела. И однажды с удивлением замечаешь, что военная экзотика — вся эта пальба, оружие, специфичные законы существования — как-то незаметно превратилась в привычную и даже немного скучную повседневность, в быт. У одних это привыкание происходит быстро, другие остаются новичками немного дольше, но в конце концов бывалыми солдатами становятся все. Миха почувствовал себя старым окопным волком уже на следующее утро, выбравшись на свет Божий из землянки.