Прием у психотерапевта [СИ] - страница 18

— Нет-нет, извините, — Блэк поднял руки в примирительном жесте и наконец лег. — Просто я продолжительное время был лишен женского общества, и вид хорошенькой барышни на меня так подействовал. Что вполне логично, если учесть, что раньше я не страдал от недостатка внимания, — чему-то рассмеялся он.

— Я могу поинтересоваться, почему вы были лишены женского общества? — он не производил впечатления человека, который был обделен женским вниманием даже в настоящее время.

— Я сидел в тюрьме, совсем недавно освободился, — Блэк закрыл глаза. — Это жуткое место. К тому же я сидел за то, чего не совершал. А поганая облезлая крыса все это время провела на свободе, да и сейчас где-то болтается. Понимаете, это так странно, что никто не замечает элементарного — крыса не может столько времени жить. Это не физиологично, в конце концов!

— Если я правильно поняла, вы отсидели срок за преступление, которого не совершали, а настоящий преступник до сих пор на свободе? — Кетти решила не обращать внимание на сообщение про срок жизни крысы-убийцы.

— О, да. Меня обвинили в массовом убийстве, когда этот урод взорвал улицу, а я не смог ему помешать.

— Вас именно это беспокоит? — Кетти нахмурилась и потянулась за своим блокнотом. У людей, находящихся в подобном положении, всегда очень большие проблемы с реабилитацией.

— Нет, — Блэк махнул рукой. — Что было, то прошло. Тюрьма, конечно, не самое лучшее место на земле, но с этим я сам справлюсь. Вот поймаю крысу за ее облезший хвост — и вообще вспоминать об этом перестану.

— Тогда что вас беспокоит? — Кетти все-таки взяла в руки блокнот.

— Меня никто не любит!

— Упс, — Кетти бросила блокнот обратно на стол. Как часто она начала слышать эту фразу. Если он скажет, что ему не доверяют и вообще во всем виноват Снейп, она будет биться в истерическом припадке.

— Понимаете, мне никто не доверяет. А этот козел Снейп вообще заявил, что я абсолютно бесполезное создание, которое, кроме как ныть, ни на что не способно. Как будто он сам не ныл… в детстве.

— Сколько вам лет, мистер Блэк? — Кетти устало откинулась на спинку стула. Как же этот мистер Блэк оправдал ее ожидания. Она даже не посмеялась. Ей было просто интересно, когда же поток друзей и знакомых Альбуса Дамблдора с одним и тем же комплектом проблем иссякнет.

— Тридцать пять, а что? — Сириус приподнялся на локтях и снова посмотрел на психолога.

— А Снейпу, если не секрет?

— Тридцать пять, — Блэк недоуменно нахмурился.

— Мистер Блэк, между тридцатью пятью годами и детством довольно большой отрезок времени, вы не находите? Конечно, существуют детские травмы, которые и в более взрослом возрасте дают о себе знать. Но в данном случае я подозреваю, что это не так…

— Почему вы так подозреваете? В детстве меня никто не понимал, не понимал моих порывов хоть как-то выделиться на фоне моих скучных чопорных родственников с манией величия и заскоками на чистоте крови, а сейчас меня никто не любит… по-вашему, между этими проблемами нет связи?

— Нет, — твердо сказала Кетти. — Между этими проблемами нет связи по одной простой причине: подростковое бунтарство — это не проблема, это нормальная реакция молодого организма в пубертате. Если только вы не застряли в пятнадцати-шестнадцатилетнем возрасте. Хотя, если вас… А когда вы попали в тюрьму? Сколько лет вам тогда было?

— Двадцать один, — нехотя признался Блэк.

— Тогда точно нет. Давайте попробуем разобраться, почему же вас никто не любит.

— О, а я знаю почему, — Блэк заерзал. — Это потому что у меня хвост облазить начал, и я потерял существенную долю привлекательности.

— Простите, что?

— У моей собаки хвост начал облазить, говорю, и шерсть выпадает, да правый верхний клык шатается, — медленно повторил Блэк. — Это все, конечно, понятно, тюрьма никому здоровья не добавляла, но можно же и менее издевательски реагировать.

— Ваша собака сидела с вами в тюрьме? — Кетти внезапно захотелось пить.

— Да. Бродяга был неотъемлемой частью моего печального существования.

— Подождите, дайте мне прийти в себя. Собака в тюрьме? Разве такое возможно?

— Я тоже сначала думал, что невозможно, но потом р-р-раз — и Бродяга со мной. Это очень облегчило мое пребывание за решеткой, знаете ли. Он действовал на меня умиротворяюще. Хотите, скажу вам один секрет? Сидя в клетке, он ничем не интересовался, кроме огромного полчища блох. Это только и спасало меня от безысходности и жажды мести. Как там некоторые говорят: отвлекающая терапия. Только подумал о том, что все неправильно и никто меня не любит, если не усомнился в моей невиновности, и раз — выскочит одна такая и как тяпнет за ухо. И все, больше ничего не нужно, кроме как почесаться.