Приемные родители - страница 11

— Здравствуй…те, — поднялась Вика. — Я пришла к т… — она прищурила тёмные глаза Ариадны, как никогда отчётливо ощущая себя чужой в этом теле, и всё-таки договорила:

— К тебе. Извини, пожалуйста, Вера, но я не смогу называть тебя "на вы".

— Мы… знакомы? — немного растерялась хозяйка салона, ощупывая взглядом странную гостью.

— Отчасти… — сказав это, Вика еле смогла сдержать слёзы.

Лучшая подруга, с которой прожила пять лет в студенческой общаге, с которой делила все радости, все горести… конечно, отчасти они друг друга знали. И теперь, стоя перед Верой, Вика готова была сознание потерять от того, как раздирали её изнутри два противоречивых желания.

Чтоб Вера её не узнала! Ни за что не узнала бы внутри этого чужого, непривычного тела! Не вспомнила, кто так поправляет волосы и наклоняет голову, кто так прикусывает губу, кто…

Чтоб Вера узнала её. Ведь она уже почти узнала! Ведь предположила уже — "мы знакомы?"

Ещё как.

Вика покачала головой. Пустые мечты. Другое лицо, другие волосы, плюс пятнадцать сантиметров роста, плюс два размера в груди.

Вера нахмурилась. Эта её особенность, оставаться прекрасной при любом  выражении лица, вызывала зависть у всех на курсе — и очередной спазм в горле у Вики сейчас.

А молчание затягивалось. И почему-то на ум не приходило ничего больше, кроме случайно зацепившегося за мозг "Ты хотела детей? Тебя ждёт сын".

— Отчасти, — запоздалым эхом повторила Вера. — Мне кажется, нам лучше пройти в мой кабинет. Следуйте за мной.

— Хорошо, — кивнула Вика.

Правда, ничего особо хорошего она в этом не видела.

Аэропорт Шереметьево в семь утра гудел потревоженным ульем. Он, в принципе, всегда так гудел, от рёва моторов самолётов, от голосов "прибывающих" и "убывающих", от бесконечного потока такси.

Элмер и Вирджиния Миллер легко вписались в толпу пассажиров не только потому, что были налегке — они везли с собой маленький аккуратный чемоданчик и небольшую спортивную сумку. Они просто не раз уже летали.

Артур сбросил сумку на колени к Серёге и, поддёрнув белоснежные шорты, сказал:

— Пойду, прогуляюсь.

— Угу, — ответил "Элмер", любуясь другими шортами, джинсовыми, коротюсенькими, натянутыми поверх крупносетчатых колгот. — Иди, иди, Джинни, погуляй. У меня тут, кажется, внезапно дела!

— Дела? — ехидно переспросил Кривошапкин. — Ты, надеюсь, не забыл, какое у нас одно общее дело, а?

— Помню! — отмахнулся Серёга, не отрывая взгляда от того, что наполняло колготы и шорты молоденькой девицы, путешествующей в компании таких же юных как она девушек и парней. — Да иди уже, чего застряла?!

"Элмер", наконец, соизволил посмотреть на свою "жену" и с ужасом обнаружил, что её взгляд прикован к той же попке, что и его.

— Джинни! — страшно зашипел он. — Джинни!!!

— А?

— На кого ты пялишься?

— На того же, что и ты.

— Мне сам бог велел! Я — мужик!

Артур вздрогнул.

— Блин.

— Вот и я о том же… собиралась "прогуляться", так и гуляй давай уже…

Кривошапкин ещё раз поддёрнул шорты и отправился в туалет.

"У дверей заведенья народа скопленье…" — вспомнились вдруг мотив и нехитрые слова из ранней песни "Машины Времени". Ну почему сразу "вдруг" — вон, скопленье у заветной двери в женский туалет… кажется, в Инете писали, что-де бедное Шереметьево рассчитано на шесть миллионов пассажиров, а обслуживает чуть не вдвое больше и не справляется, равно как и туалеты.

Да, а эти две цыпочки в хвосте очереди вполне так ничего себе, особенно с модным пирсингом на нижней губе!

Две подружки проводили Артура странными взглядами до двери мужского туалета — он ещё успел отметить это и даже расслышать, как очень громко прошептала симпатяшка с "бубенчиком":

— Смотри, как тётку приспичило!

Вторая тут же отозвалась, значительно тише:

— Ага, это ж как припереть должно, если она в мужской туалет вломилась…

Но этого Артур уже и не слышал.

Некое смутное подозрение шмыгнуло по голове от уха до уха, когда взгляд отметил характерный графический знак гендерной принадлежности к сильному полу. Но по фигу же знаки, когда готов разорваться мочевой пузырь!

Кривошапкин привычным движением толкнул дверь. Уверенно прошел зону умывальников, даже не заметив, как вытянулось лицо мылившего руки мужика при виде  симпатичной дамы в белых шортах.