Приёмыши революции - страница 12

- Из-за подступа белогвардейских войск?

- Бог с ними, с белогвардейскими войсками. Они - повод, настоящая угроза внутри. Я надеялся, что мне удастся раскрыть заговор и вывезти вас спокойно и официально, но на настоящее время надежды на это практически нет. По нашим представлениям, максимум дней через десять… либо вы будете застрелены при попытке побега, либо даже «нечаянно» погибнете при штурме города, но очень вероятно, что вас расстреляют вполне официально, по соответствующему распоряжению местных Советов.

- Вот так, без суда? Всех?

Никольский повёл плечами.

- Обоснования они найдут. А Юровский и те кроме него, кто безусловно заслуживают доверия, просто не смогут не подчиниться, не поставив под угрозу свою жизнь, и, что ещё более важно - всё дело. Получив «официальное» распоряжение о вашем устранении, он не сможет отказаться, не озвучив при этом подозрения по поводу германских агентов, а после этого он и сам проживёт недолго, и вам помочь всё равно ничем не сможет.

- Юровский? Это он у вас безусловно заслуживает доверия?

Никольский снова весело усмехнулся.

- А что вы имеете против Юровского? Не то ли, что он не выказывает к вам горячей симпатии? Между тем, как я вам сказал, дальше всего вам следует держаться от тех, кто громче всех кричит про веру, царя и отечество. Быть может, и есть среди них люди, сочувствующие и желающие помочь вам искренне и по благородству душевному, однако способов отличить их от людей совсем иного рода не выявлено. А Юровский, невзирая на свои симпатии и антипатии, прежде всего приверженец порядка и не любит подобных нечистых дел. И только с его помощью может получиться предотвратить худшее… если получится. Вероятно, больше возможностей для обстоятельных откровенных разговоров у меня не будет. Поэтому решать вам предстоит сейчас.

- Что же вы предлагаете? Хотите помочь нам с побегом? - по тону Николая было ясно, что он не верит в это ни в малейшей степени, и не считает происходящий разговор ничем иным, как провокацией.

- Чтобы вас в процессе убили, и меня заодно? Спасибо, не надо. Для них удобнее даже повода не придумаешь. Вас семь человек не считая слуг, даже если б у меня был собственный самолёт - это нереально. Поезд подорвут или расстреляют, то же и с машиной. Любым способом, вам не дадут уйти. Значит, нужно, чтобы они не заметили, что вы ушли. Поэтому оговорюсь сразу - едва ли я могу что-то обещать вам всем. Я берусь вывезти только детей. Вы же можете только уповать на другой, благоприятный исход, если мне удастся задуманное, а это уже куда менее вероятно. Поэтому я ещё раз спрошу вас, на всё ли вы готовы ради спасения ваших детей.

Как ни странно, подумала Александра, именно теперь она начала чувствовать, что верит Никольскому. Если бы он обещал чудесное спасение им всем - это было бы куда меньше похоже на правду, однако его слова относительно возможности спасения хотя бы детей казались ей вполне правдивыми. В конце концов, она знала, насколько запущена ситуация, настолько слаб в своих решениях Николай, и ещё она знала, что всё, что говорил до этого Никольский - правда. Как ни странно, именно его невозмутимый тон, его слова, практически не окрашенные в эмоции, сухие факты их жизни, подействовали на неё отрезвляюще, заставили мозг интенсивнее работать. Она, казалось, могла предсказать, что прозвучит далее, но не решалась оформить эти мысли. Николай, воспринявший всё сказанное со свойственным ему непониманием подтекстов и полутонов в разговорах, поддался панике.

- Чего вы хотите от нас? Что вам нужно - деньги, или какие-то имена, которые мы должны назвать?

- Какие уж имена… Если мои подозрения о планируемом покушении верны… Через несколько дней ЦК планирует осуществить кардинальную смену состава охраны дома. Чем-то текущий состав их не устраивает. Вероятно, в составе новой охраны будут лица, которым предстоит осуществить ваше устранение и которые прямо ответственны за его успешность. И если у них ничего не сорвётся - они должны увидеть то, что ожидают увидеть. Нет, вы едва ли можете знать этих людей… Но есть один плюс - эти люди вас тоже не знают. То есть… Вас, Николай Александрович, подменить достаточно трудно, ваши портреты висели в каждом государственном учреждении, печатались в газетах. То же и касаемо Александры Фёдоровны. Но совсем иначе с вашими дочерьми и сыном. Из тех, кто не видел их лично, и желательно - не один раз, мало кто способен их узнать без связи с вами. Поставьте любую из них в кругу так же одетых сверстниц - не каждый сможет указать, которая из них царская дочь. Всех вас вместе - не опознает только слепой идиот, поэтому нечего и надеяться найти «какую-то похожую семью». А поодиночке, к тому же с грамотно подобранными фальшивыми родственниками - уже сложнее. Поэтому главное условие, которое я намерен поставить очень жёстко - беглецам необходимо будет разделиться. Даже двое вместе - это слишком большой риск. Случайно оговориться, быть опознанными… Поэтому никакой переписки, никакой связи друг с другом, никакого нарушения инструкций. Эвакуированные будут развезены по разным городам, в дальнейшем я планирую собрать всех в Москве, но возможно это будет лишь после того, как минует опасность. Замена караула будет осуществлена, скорее всего, ночью. Тогда же мы произведём подмену ваших детей. В общих чертах операция спланирована, сейчас мы прорабатываем детали. Для двух девушек новые документы уже готовы, подобраны сопровождающие, есть варианты и для остальных, утверждаются…