Приёмыши революции - страница 2

- Не знаю. Мне он не понравился. Хотя откровенно сказать, кто же из них всех может нравиться? Правда, что есть в нём что-то зловещее… Может быть, вернее всего, он кем-то прислан как наблюдатель, надёжно ли нас охраняют.

- Охраны что-то… побольше, чем нас…

- Бог мой, Аликс, не находишь ли ты, что это естественно? - добродушно усмехнулся Николай, и несколько стушевался под красноречивыми взглядами жены и дочери, - ну, сколько хочешь можешь говорить, что мы не преступники, мне-то зачем говоришь? Для нас да, а для них так, видать, преступники…

Татьяна была, пожалуй, согласна с матерью, раздражавшейся на эту, с её точки зрения, легкомысленность, с которой отец забавлялся этой мыслью. Впрочем, и отца можно понять - хоть странное их и абсурдное, в общем-то, существование длилось уже больше года, можно ли к нему привыкнуть? Ну, привыкнуть - положим, ко многому человек привыкает… Но понять, найти обоснованным? Нет.

- Мне кажется, человек он умный и опасный. Из тех, что знают больше, чем говорят, чем говорят даже своим соратникам…

То же 12 июля, утро

- А о Никольском ты что скажешь?

- О каком таком Никольском?

- Ну этот… Заместитель он нашего коменданта или личный оруженосец, уж не знаю, - хихикнула Мария.

- А, жердь в шинели?

Про жердь в шинели - это было, положим, неправда, потому что никогда в шинели Никольский перед ними не появлялся, жарко для шинели в середине-то лета. Впрочем, наверное, и в этом тёмном плаще не слишком-то прохладно, однако, никто, кажется, никогда не видел его без этого плаща, словно рос он прямо из его худых плеч и являлся таким же продолжением его тела, как каштановые, тронутые сединой волосы и жидковатая бородка клинышком. Впрочем, может быть, ещё увидят - он здесь всего-то, получается, три дня, но Мария вот почему-то уверена - надолго.

Девушки сидели на кровати Ольги, придвинутой к окну - Ольга всё жаловалась на нехватку воздуха, вот и подвинули кровать сюда, ровно хотя бы до того времени, как Ольга начнёт жаловаться на сквозняк - и судачили. Татьяна, сидевшая отдельно, порой бросала на них взгляды, полные неудовольствия - шитьём сейчас занималась, по-честному, одна она, у остальных же их работы праздно лежали на коленях, лишь время от времени они лениво, для галочки, делали в них пару стежков. Впрочем, Татьяна и сама не могла не сознаться, что беседа увлекает её. Мало хорошего в праздных пересудах, но к жизни они ближе, чем мёртвая материя, даже пусть и добротной ивановской мануфактуры.

- Страшилище, - фыркнула Ольга, - костлявый, страшный. И взгляд у него нехороший. Злодейский. В нём всё злодейское! Борода эта…

- Борода - у митрополита, - наставительно сказала Мария, - а у него так, бородёнка.

- Я о том и говорю. Козлячья…

- Он тебе что, что-то резкое сказал? - подала голос проницательная Анастасия.

Ольга раздражённо дёрнула плечами, ясно давая понять, что, если и сказал - пересказывать здесь это она не намерена.

- Ну уж да, он язвительный, - согласилась с каким-то даже удовольствием в голосе Анастасия, - и не пустобрёх, редко от него что услышишь.

- Зато как услышишь… - закатила глаза Мария, - этот акцент невозможный… Тебе хорошо, Ольга, твоё имя и не исказишь толком. А каково Насте? «Анасштасия», - Мария безуспешно попыталась подражать выговору Никольского, сёстры рассмеялись.

- О, и о чём же он говорил с нашей маленькой Анасштасией? Публика жаждет подробностей!

- Откровенность на откровенность, - Настя показала сестре язык.

- Увы, но о чём он может говорить, кроме как… «Не поведаете ли, что за удивительный мир открывается вам через щель в заборе, великая княжна? Прежде чем я устрою разнос караулу, а заодно и вашей матушке, попускающей беззастенчивое нарушение режима?»

- Пашку опять выглядывала? - напрямую спросила Настя, - дело глупое, сама понимаешь, не станет он так рисковать.

- Знаю, - вздохнула Мария, - ещё и от Ваньки так ничего и не слыхать… Кой чёрт засекли его с этим пирогом… Раз бы в жизни повезло человеку?

- Вам и так долго везло, - хмыкнула Ольга, - нашёл бы Юровский эти ваши записочки в ватерклозете - долго б животик надрывал… А уж если б нашла маман, так пожалуй, ещё бы хуже было.