Приговор - страница 24
она хотела, чтобы ей платили за каждую секунду.
Папа бы ею гордился.
Адвокатская фирма Трейси Джеймс работала пять лет, когда в ней впервые появилась Элена. С момента не такого уж скромного начала детище Трейси разительно изменилось и расползлось по небольшим населенным пунктам в глубинке штата. Трейси имела представительства в десяти городах – от Аркадии до Окичоби. Представительства без юристов – по крайней мере таких, которым платила бы она. Трейси договаривалась с местными адвокатами, и те, если возникала необходимость, обслуживали территорию представительства. Она устроила служебную телефонную связь на восемьсот номеров, ее портрет красовался на последней странице обложки местной телефонной книги и еще несколько – в тексте. Художественно выполненные фотографии в полный рост висели на рекламных щитах на въезде и выезде из города. На плакатах Трейси стояла в облегающем темно-синем деловом костюме, шелковистые светлые волосы рассыпались по плечам, рубиновые губы растянуты в ослепительной улыбке. Подпись везде одна и та же: «Дружина Джеймс будет бороться за вас» – крупными жирными буквами на уровне ее груди. И только прочитав то, что было напечатано мелким шрифтом внизу, человек узнавал, что дама рекламирует адвокатские услуги.
Если кто-то обращался в местное представительство, секретарь пользовалась тем же вопросником, что ее коллеги в Веро. Ответы пересылались по факсу. Если фирма Джеймс принимала решение взяться за дело, местный адвокат получал двадцать пять процентов гонорара «за наводку» по искам в связи с личным ущербом или двадцать пять процентов предварительного гонорара по уголовным делам. Разумеется, для выступления в суде местный защитник получал копии всех материалов по делу.
В Бэсс-Крике таким человеком был не кто иной, как Остин Ривз.
Согласно сложившейся практике клиенты, обращающиеся по уголовным делам, приглашались без промедления. Этого требовали соображения принципа безотлагательного судебного разбирательства[13] и в немалой степени то, что эти люди платили наличными. Даже такие успешные юристы, как Трейси Джеймс, заботились о притоке наличных.
– Элена, если не ошибаюсь? – Трейси протянула руку.
Та секунду колебалась, затем ответила на рукопожатие.
– Не ошибаетесь.
Трейси села в мягкое кожаное кресло напротив клиентки, а не за стол. Это придавало их общению оттенок доверительности.
– Я прочитала ваше дело, Элена. Вашего сына уже арестовали?
– Да. Вчера.
– Каково обвинение?
Не столько сам вопрос, сколько необходимость отвечать вызвала бурю в душе Элены. Она едва принудила себя произнести эти слова.
– Его обвиняют в убийстве первой степени. – Женщина едва сдерживала слезы.
А Трейси напоминала облизывающуюся львицу, готовую полакомиться беззащитной газелью. Убийство – серьезное обвинение, задаток будет составлять двадцать пять тысяч долларов. Ей редко перепадало такое, Трейси не могла понять почему. Возможно, все денежные дела оседали в Майами. А в маленьких городках вроде этого у совершивших убийство людей не хватало денег на личного адвоката. И хоть бы однажды пришло ей в голову, что серьезных дел ей не предлагают просто потому, что еще ни разу не приходилось вести ничего подобного. Но сейчас она размышляла не об этом. Ее занимало другое – как вернее выудить деньги из кошелька клиентки. Трейси не заметила, насколько крепко Элена прижимает к себе сумочку.
Адвокат встала и прошлась по кабинету, изображая глубокую задумчивость.
Что же до Элены, защитник не произвела на нее впечатления: она сразу заметила, что той переделали нос, а титьки соорудили чрезмерно большими. Тут она вспомнила про уплотнение, которое несколько недель назад обнаружила в собственной груди. Казалось, это случилось очень давно. Но сейчас ей было не до своего здоровья – все внимание она сосредоточила на скачущей по комнате пластиковой кукле. Нет, она не доверит жизнь Руди этой женщине!
Трейси поняла, что обычный метод не срабатывает, и изменила тактику, чего прежде не делала. Села, на мгновение умолкла и открыла дело Руди, которое ей положила на стол секретарь. Она с ним уже ознакомилась. Вдруг из глубин сознания всплыл образ темноволосой женщины. Это была единственная фотография матери, которую она видела. Снимок стоял на комоде отца. Еще девочкой она смотрела на фото и воображала мать: красивую, со струящимися по плечам черными волосами и ослепительной улыбкой. Элена поразительно напоминала женщину на том снимке. Впервые Трейси взглянула на клиентку не так, как обычно. Перед ней сидела мать, которая пыталась спасти сына от пожизненного заключения, а возможно, и от смерти.