Приговор - страница 30

– Никакого. Расследование не мое дело.

– Подумай, Гарри: тебе приходилось встречаться с фактом или, может быть, ты об этом читал, чтобы любовник убил свою жертву сразу после полового акта и при этом не удалось обнаружить следов борьбы – ни беспорядка в комнате, ни укусов, ни царапин на теле?

– Разумеется, Клей. Сейчас ты занимаешься тем, что притягиваешь факты за уши. Кроме того, мы в глаза не видели ее партнера: не исключено, что на нем есть эти самые укусы и царапины.

– Но ничто не указывает на то, что в спальне произошла ссора.

– Тем не менее ее там убили! Люси занималась той ночью сексом. Она могла заниматься сексом с кем-то, кто потом ушел, затем явился Руди и убил ее. Или Руди ушел, затем пришел кто-то другой, вступил с ней в половую связь, а затем убил. Вот две версии – первая имеет такое же право на существование, как и вторая. Ни по первому, ни по второму сценарию жертва не сопротивлялась убийце, и нет никаких свидетельств взлома.

– Ты не прав, Гарри. Мы обнаружили в мусоре осколки стекла и кровь на ковре – другой группы, чем у обладателя спермы. Таким образом, имеются свидетельства борьбы с другим лицом, а не с любовником убитой. – Аргумент выглядел безукоризненно, и Гарри задумался.

– Пожалуй, в этом есть смысл, – признал он. – Мы располагаем свидетельством того, что Люси подралась с Руди и он, таким образом, попадает в число наиболее подозреваемых лиц, при условии, что такая драка имела место.

– Гарри, ты не хуже меня понимаешь, что убийца – Руди. Но по тому, как выстроились улики, я даже не сумею предъявить официального обвинения. Если ты мне не поможешь, негодяй от нас ускользнет.

Татхилл с минуту колебался, но и на этот раз отказался вступить с прокурором в сговор.

– Нет, Клей, не могу.

– Погоди, Гарри. У тебя ведь что-то есть на уме. Ты же прикидываешь, как все лучше провернуть.

Гарри ответил не сразу. Он еще немного помолчал, а затем начал размышлять вслух:

– Ты уверен, что за это дело возьмется Чарли Петерсон?

– Да, – солгал Клей. Это была вполне оправданная ложь. Прокурор не сомневался, что у матери Руди не найдется средств, чтобы нанять другого адвоката. Таким образом, оставался Чарли. Прокурор понял, куда клонит Гарри. Если делом займется Чарли Петерсон, то не грех немного подтасовать улики.

– Отчет еще не готов. Результаты токсикологических анализов не получены. Мы можем ограничиться предварительным отчетом, в который я непреднамеренно не внесу упоминания о наличии в теле убитой спермы, однако укажу на это в дополнении. Это легко сделать. Дополнение я задержу на пару месяцев, но затем выкручивайся как знаешь. Любой, кто потребует дополнение, сумеет его получить. И если дело будет вести не Чарли, а другой адвокат, последствия окажутся непредсказуемыми.

Клей пришел в восторг: ничего подобного он от Гарри не ожидал – тот изобрел способ официально скрыть улику. Чарли Петерсон в своем обычном состоянии подпития не вспомнит ни о каком дополнении. Сто лет его не потребует, тем более что токсикологическая экспертиза не имела никакого отношения к причине смерти.

Но теперь от его первоначального восторга по поводу компромисса с Гарри Татхиллом не осталось и следа. С появлением знаменитой – а в их случае, к несчастью, знаменитой – Трейси Джеймс все кардинально менялось. От нее не утаишь дополнения к отчету коронера.

Гарольд Виктор Фишер приобрел старое, построенное в викторианском стиле двухэтажное здание на окраине Веро-Бич для своего офиса и лаборатории. Веро представлял собой пример современного, расползающегося во флоридском духе города: был замусорен многоэтажными домами, скопищами жилых автотрейлеров и безликими типовыми постройками, которые расставляли, будто фишки на доске «Монополии». Вдоль проходящей через город федеральной дороги номер один стояли рестораны всех мыслимых сетей, их реклама, словно сорняки на плохо ухоженном газоне, расцвечивала на разной высоте стены окрестных домов. Но здание Г.В. выделялось, среди прочих достоинств, обустроенной территорией, производя впечатление респектабельности, чего владелец, собственно, и добивался. Хотя культура не была его коньком, Фишер любил пустить пыль в глаза.