Приговор - страница 45

Четвертый отчаянно пытался приковать внимание к делу на ранней стадии. Пригласил приятельницу с телевизионной станции Майами, но так и не сумел ее убедить направить съемочную группу на слушания об обжаловании.

– Не беспокойся, Клей, пришлю людей на суд, – заверила его Стейси Уилсон. – А еще лучше – приеду сама. Сто лет не выезжала на задания. Как ты считаешь, у тебя найдется для меня немного времени, если я совершу такое путешествие?

– Еще бы, – ответил Четвертый, – особенно если приедешь на слушания. – Он так легко не сдавался.

– Клей, душка, не могу, – отказалась журналистка. – Слушай, вот что мы сделаем: я позвоню знакомой из нашего филиала в Веро. Поскольку за дело взялась Трейси Джеймс, она заинтересуется. Пришлет тебе людей. Сумеешь убедить судью пустить ее в зал суда?

– Сделаю. Спасибо, Стейси. Увидимся через пару месяцев на суде. – Клей прекрасно понимал, что судья Уэнтвелл ни за что не позволит репортерам присутствовать на заседании. Он не раз заявлял, что ни при каких обстоятельствах не разрешит прессе превратить зал суда в цирк. Четвертый не собирался даже спрашивать – только раздражать старика. Однако Стейси об этом говорить ни к чему. Пусть съемочная группа только приедет – он пожнет долгожданную славу, раздавая интервью на ступенях дворца правосудия.

Слушания об обжаловании были назначены через три недели. Трейси употребила это время с пользой. Заседание должно было превратиться в суд в миниатюре. С тех пор как Трейси в последний раз принимала участие в судебном заседании, которое длилось полдня, потому что рассматривалось не слишком тяжкое преступление, прошло три года. Ей было полезно поучаствовать в таком деле, и она твердо решила выиграть слушание, хотя сама не понимала зачем. Трейси тревожила неопределенность. Разбираться в путаных хитросплетениях она не умела и не пыталась. Она всегда строила четкие планы и знала, как добиться их осуществления. Возможно, все дело было в Элене и ее смутном сходстве с ее матерью. Возможно, в самом Руди или в желании стать настоящим адвокатом, а не считаться лишь удачливой бизнесвумен. Трейси понимала одно: на этот раз ею руководило не просто желание заработать. Чувство было властным, но она надеялась, что оно скоро пройдет.

Ни перед дворцом правосудия, ни в самом зале суда публики в день слушаний не было. И дело заключалось не в том, что жителей латиноамериканского квартала не тревожила судьба Руди – люди на сто процентов были на его стороне. Просто всем надо было работать. Келли Макдауэл из филиала компании Стейси в Веро-Бич стояла на ступенях со своей съемочной группой и недоумевала, с какой стати она вообще согласилась ехать в эту дыру. Трейси Джеймс была единственным достойным поводом. Если удастся взять у адвоката интервью, она хоть как-то оправдает потерянное время.

А Трейси меньше всего хотелось разговаривать с журналисткой. Она вообще не любила привлекать внимание прессы, если была угроза проиграть дело. Но Трейси понимала: от Келли не отвертеться – и готовилась извлечь из их разговора как можно больше пользы.

Клей приехал в зал суда первым. Журналистке не пришлось гоняться за ним и упрашивать дать интервью – прокурор практически вырвал из ее рук микрофон. Улыбался перед камерой во весь рот. Высокий и элегантный, в темно-сером костюме, юрист выглядел дерзким и самоуверенным, как квортербек перед важной игрой.

Стоило ему скрыться в дверях, как появилась Трейси с Эленой. Серый пиджак поверх голубой блузки адвоката выглядел просто потрясающе и являл собой картину настоящего профессионализма. Но Элена ее все-таки затмила в облегающем строгом синем платье, которое накануне купила в местном благотворительном магазине.

Несмотря на всю озабоченность, Трейси сразу же удалось взять верный тон.

– Насколько важны эти слушания? – спросила ее Келли Макдауэл, навешивая вопрос таким образом, чтобы ее собеседнице было просто на него ответить.

– Очень важны, – заявила адвокат. – Мы считаем, что детектив Брюм нарушил конституционные права Руди, когда начал его допрашивать. Руди обаятельный молодой человек, но страдает некоторой психической неполноценностью. Не умственно отсталый, но человек с замедленной реакцией. Во время допроса он оказался в явно невыгодном положении, а сам допрос, кстати сказать, не был записан ни на аудио-, ни на видеомагнитофон. Его мать, Элена, которая стоит рядом со мной, высказала просьбу присутствовать на допросе, чтобы поддержать сына, но в этом ей было отказано. – Трейси не хотелось давать интервью, но она понимала, что это своеобразная репетиция ее выступления в суде. Она не стала дожидаться следующего вопроса, взяла Элену под руку и увлекла в зал.