Приговор — месть - страница 12

Доминик принадлежал к тем людям, которые воздержались от каких-либо попыток оценки ее будущих действий. Он, как и все, собирался ждать, собирая информацию, когда внезапно именно его она пригласила на встречу.

— А действия мои будут очень просты. Я уже все решила и вскоре приступлю к осуществлению этих самых действий. Но это не столь важно сейчас. Более важно другое — что мне нужно от тебя.

Она вновь прервалась, ожидая пока официант поставит блюда на стол и удалиться.

— Ты, бесспорно, принадлежишь к старой и очень уважаемой семье. Когда-то у меня были некоторые дела вместе с Луи, но это было так давно, что уже и не вспомнишь. Но, как бы то ни было, ты новенький в моем городе, в моем окружении и в моей стране. И то, как дальше пойдут твои дела, будет зависеть от того, чью сторону ты примешь.

Наконец он начал понимать, куда она клонит — союз, союз семей.

— Ты знаешь, что моя семья является одной из самых влиятельных. Ты знаешь, что я — это и есть эта семья. И ты знаешь, что я — есть закон для многих. И сейчас, я хочу предложить тебе союз, не со многими, не с моей семьей, а со мной — как гарантом этого всего и этой власти. Союз, за расторжение которого в ответе ты будешь лишь передо мной.

Ее последние слова натолкнули его на мысль, что все не так просто, как обычное соглашение семей о взаимопомощи.

— Ты говоришь слишком много и с пафосом, дорогая. Давай ближе к делу. Чего ты хочешь?

Она улыбнулась.

— Доминик Сантера, не согласитесь ли вы взять меня в жены…

Прекрасно — я как громом поражен.

Твои слова — немыслимы, по сути.

Ты ждешь ответа — но ответить не могу,

Ответ же — это приговор, по сути…

— Прости, что?

— Я думаю, ты слышал, что я сказала.

Доминик смотрел на нее, и за несколько мгновений на его лице, казалось бы, отразились все возможные чувства, но удивление было столь велико, что он так и остался смотреть на нее широко раскрытыми глазами. Хорошо еще челюсть у него не отвисла — иначе это стало бы последней каплей для него.

— Это смешно.

Наконец изрек он.

— Не на столько, как ты, возможно, думаешь.

— Мы с тобой совсем не знаем друг друга.

Настала ее очередь смотреть не него, как на умалишенного. Но, в отличие от него, она только засмеялась.

— Господи, как же ты меня рассмешил.

Она покачала головой, а он решил, что наследница семьи Морти так долго скрывалась от всех лишь потому, что страдала расстройством рассудка.

— Ты меня не дослушал. — Продолжила она, улыбаясь. — Я предлагаю фиктивный брак. Я найму священника — то бишь актера-священника, который нас обвенчает. Все решат, что я лишь пытаюсь спасти семью и думать не думаю о какой-то там мести. Поэтому, когда все произойдет, никто не подумает о том, кто же все устроил, и почему не пострадала твоя семья.

— А ты, значит, уже решила, что моя семья не пострадает?

— Дорогой, но ведь ты то тут ни причем, не так ли? Я не иду против тех, кто не идет против меня. Конечно, я могла бы все сбросить на тебя, но, увы. Совесть не позволяет.

Она снова мило улыбнулась.

— Допустим, я согласен. И что дальше? Что именно ты собираешься делать?

Уже спрашивая об этом, он знал, что она не ответит и все же…

— Дорогой, но ведь мы еще не женаты. Позволь мне пока иметь свои маленькие женские тайны.

О, как он хотел знать ее «маленькие женские тайны». Не просто хотел, ему нужно было их знать.

— Я не знаю, что тебе ответить. Мне нужно подумать. Твое предложение просто немыслимо.

— Конечно. Думай, но помни и о том, что в этом случае получишь ты — пусть и временно, пока мы не разведемся. И еще — не думай слишком долго.

Она поднялась. Он тоже. Глядя ему в глаза, она прикоснулась губами к его щеке и прошептала в самое ухо:

— Я буду ждать ответа до завтрашнего вечера. Приезжай ко мне домой, и мы согласуем детали.

Она ушла, и оба знали, какое решение он примет.

Господи, как ему все надоело.

Он находился в какой-то дыре, доверху забитой старой поломанной мебелью и тараканами самых различных размеров. Пыль, грязь, вонь….

В очередной раз, с презрением оглядевшись вокруг, он глубоко вздохнул. Скоро, очень скоро все это закончиться и он покинет эту дыру. И все те, из-за кого он здесь оказался, будут молить, чтобы самим оказаться здесь…