Приказано обезвредить - страница 56

— Что делал Лысенко, когда вы сообщили ему о случившемся?

— Не знаю. Наверное, спать укладывался. Он ведь только с карьера вернулся.

— Кто вам сказал, что Лысенко был на карьере?

— Сама видела. Когда он уходил с завода, то не направо свернул, к себе домой, а налево — в сторону карьера. Он часто, когда бывает в ночной, на карьер ходит. — Захарко сделала паузу и продолжала уже шепотом. — А самое главное чуть не упустила, я, кажется, узнала того, кто убегал через забор. Правда, видела его со спины. Но, мне кажется, это был Груздев.

— Груздев? — удивился я. — Пожилой формовщик?

— Мне так показалось, — утвердительно кивнула женщина. — Но я могла и ошибиться…

Еще утром, обследуя место происшествия, майор Беликов обратил внимание на едва заметный след мужского ботинка под окном бухгалтерии. След «срисовали». Размер его был не больше 37-го номера обуви. Эта улика не произвела на нас особого впечатления, так как не вписывалась в версию. Если человек прыгает из окна (а грабитель, по словам Захарко, именно выпрыгнул), то глубина следа будет неравномерной. Обязательно носки обуви уйдут хоть на чуть-чуть глубже в землю, чем остальная подошва. Этот же след был равномерным.

Проводив Захарко, я выглянул в коридор и увидел Груздева.

— Зайдите на минутку, — пригласил.

Формовщик смутился. На щеках выступили красные пятна.

— Тут такое дело, — кашлянул я. — Вы домой через проходную сегодня шли? И еще один вопрос: какой размер вашей обуви?

— Тридцать седьмой. Раньше тридцать шестой носил, но теперь ноги стали болеть, так я на номер больше покупаю, — подробно объяснил Груздев. — А вот насчет проходной… — Он помолчал. — Тут я виноват. Через проходную мне к дому дальше. А ранним утром никто не видит. Так я через забор. Оно вроде пожилому человеку и неудобно…

Я протянул ему лист бумаги и карандаш:

— Нарисуйте маршрут. Как вы шли из цеха домой?

Груздев недоуменно пожал плечами и, склонившись над листом, долго и неумело рисовал главный корпус, контору, а затем линией обозначил свой путь.

— Вот, пожалуйста.

Я взглянул на рисунок: линия пролегала в стороне от конторы.

— Разве к конторе вы не подходили? — спросил я.

— А зачем мне к ней подходить? — пожал он плечами.

— Давайте, Сергей Петрович, пройдем вместе по вашему маршруту, — сказал я, вставая.

В коридоре управления толпилась почти вся ночная смена. Не было лишь заведующего производством Лысенко. При нашем появлении народ затих и насторожился. Мы вышли во двор. День стоял солнечный, жаркий. В небе — ни облачка. Остановились у дверей главного корпуса. От них Груздев быстро прошел напрямик к забору, возле которого валялся пустой ящик.

— Не торопитесь, Сергей Петрович, — придержал я его и внимательно осмотрел тропинку, проложенную формовщиком в траве, — ничего заслуживающего внимания. И лишь у самой стены, где травы не было, увидел четкий отпечаток ботинка — приблизительно 42-го размера. Проследив за моим взглядом, Груздев смущенно улыбнулся.

— Этой дорогой пользуюсь не только я, а еще человек пять-шесть. Специально и ящик поставили, чтобы удобнее через стену прыгать.

Замеченный мною след отпечатался под прямым углом к тропинке. Похоже, что именно этот человек и шел от окна конторы, где разыгралась трагедия. Сомнений не осталось, когда я еще раз осмотрел тропинку. Трава на ней в некоторых местах была примята.

— Хорошо, — сказал я. — Вы свободны, Сергей Петрович.

Груздев ушел. Я взглянул на часы: время перевалило за полдень.

Заметив сидящего во дворе Беликова, поспешил к нему, вкратце рассказал ему о ходе бесед. Он заключил:

— Пока хвастаться нечем.

Еще и еще раз мы просмотрели допросы свидетелей, выискивая в них рациональное зерно.

— Ладно, — хлопнул себя по колену майор Беликов, — теперь обойдем народ, живущий у заводской стены. В первую очередь у прохода, через который прыгал Груздев. Может, что-то и прояснится…

Должен сказать, что нам повезло. В первом же доме пожилая хозяйка подтвердила, что видела Груздева, когда он прыгал через забор.

— Как идет с ночной, так обязательно и прыгает. Он ведь рядом живет.

— Было ведь рано, может, вы обознались? — осторожно переспросил я.